Тонкий лёд

— Не люблю балы и приемы, — произнес он. — Шумные сборища меня утомляют. Еще в юности быстро пресытился светскими увеселениями. На ярмарках я получаю больше удовольствия. Должно быть, потому что там нет условностей и строгих правил этикета.

— Вы посещаете ярмарки? — изумилась я.

— Богиня! — с преувеличенным ужасом в голосе воскликнул супруг. — Вы вытянули из меня страшную тайну. Даже не знаю, что теперь мне с вами делать, драгоценная моя.

— Продолжить каяться в своих постыдных пристрастиях, — ответила я и спохватилась, заметив, как на устах его сиятельства появляется двусмысленная ухмылочка. — Впрочем, постыдные можете оставить на потом. Начните с признаний благонравных.

— Откуда мне знать, что вы посчитаете постыдным, а что благонравным? — диар усмехнулся, но продолжил: — В детстве меня брал с собой на ярмарки мой гувернер. Мы сбегали с ним тайно, находя разные предлоги для прогулок в город. Больше всего мне нравилось кататься на карусели и хрустеть засахаренными орехами. Признаться, когда я сейчас попадаю на ярмарки, до ужаса завидую детям. Но карусели для меня уже недостижимое развлечение. Хотя орешками я и сейчас не пренебрегаю. Хм, кажется, мы перешли к еде. — Я кивнула, преисполняясь живейшим интересом. Всё ранее перечисленное воплотить мне было не под силу. — Я — сладкоежка. Обожаю клубнику со сливками, еще замороженные сливки, особенно если в них добавлены фрукты и дробленые орехи. И пирожные со взбитыми сливками… Кажется, я просто люблю сливки, — вдруг рассмеялся его сиятельство. — Наш повар лучше меня сможет рассказать о моих пристрастиях в еде. Правда. Он знает мои вкусы еще с юношеского возраста. Вино предпочитаю красное лейворское. В Лейворе отличные виноградники и виноделы. Наиболее приятным из всего, что они поставляют, считаю «Лисбет». Люблю конные прогулки. Люблю пройтись пешком летним утром. Мать Покровительница, Фло, по-моему, мне дня не хватит перечислить то, что мне нравится.

Он с мольбой посмотрел на меня, я вздохнула и согласно кивнула, позволяя его сиятельству прекратить перечисление своих пристрастий. Мой муж сделал вид, что утирает пот со лба, и рассмеялся. Но улыбка его вдруг померкла, и в глазах мелькнуло уже знакомое мне не совсем понятное выражение.

— Люблю, когда у женщины распущены волосы, — сказал Аристан, не сводя с меня взгляда. — Не люблю вычурность в одежде. Мне нравится изысканная скромность. Диар отвернулся, и его взгляд устремился влево от нас. — Еще мне нравится смотреть на девушку, уснувшую в тени деревьев. Ее умиротворенный лик…

Его сиятельство оборвал сам себя, а я проследила за направлением его взгляда и осознала, что только что сказал мне супруг. Мы выехали к источнику, и смотрел он на те деревья, под которыми я уснула во время своего памятного побега от встречи с женихом. Я перевела растерянный взгляд на диара, но он уже спешился и направлялся ко мне, чтобы помочь спустится на землю. Я соскользнула в руки Аристана, он подхватил меня, не спеша опустить на землю. Наши лица вновь оказались друг напротив друга, и в этот раз я не стала ждать, сообразив, что он сейчас поставит меня на ноги и отойдет. Эта растерянность на его лице была мне уже знакома.

Бережно обняв лицо мужа ладонями, я сделала то, на что не осмелилась в своих покоях в столичном дворце. Сама поцеловала Аристана. Его губы оставались плотно сжаты, но я не остановилась и не позволила себе расстроиться. Обвила шею диара руками, продолжая целовать упрямца. И он ответил, сильней сжав меня в объятьях. Поцелуй становился все более страстным, и уже супруг вел меня в этом упоительном танце губ. Наконец, он поставил меня на землю, разорвав поцелуй. Ладонь его легла мне затылок и прижала голову к груди диара.

— Ох, Фло, — протяжно вздохнул Аристан. — Мы оба не следуем установленным правилам. Я слабей, чем полагал. Но как же это все усложняет…

— О чем вы, Арис? — я отстранилась и заглянула в глаза его сиятельства.

— Так… Мой продуманный фундамент дал трещины, и это удручает, — он усмехнулся, поцеловал меня в кончик носа и развернул к себе спиной. — Очаровательное место, даже сейчас. Не хватает только ваших сестер. Милейшие создания. И вашего бегства, маленькая трусишка.

Фыркнув, я все-таки рассмеялась, отгоняя от себя размышления о словах мужа. Он все еще принадлежал мне, и я не хотела все испортить своими вопросами. Потом. Потом я подумаю и спрошу. А сейчас буду наслаждаться нашей прогулкой, беседой и близостью мужчины, данного мне Богиней в мужья. Однако оставалось еще кое-что, что я хотела сделать.

— Аристан, — я снова развернулась к нему. — Я хотела извиниться за свое ужасное поведение в столице. Мне нужно было быть благоразумней и не слушать слов той женщины. Вам и так досталось в тот день ничуть не меньше, чем мне. Я была эгоистична и не подумала, что вам тоже тяжело.

Диар изломил бровь и обнял меня ладонями за плечи: