Тонкий профиль

Все это мне припомнилось сейчас, когда я гулял с товарищем Семеном и Виктором Тереховым по скверу, вблизи памятника Ленину, в Челябинске.

— Вот, товарищ Семен, — сказал Терехов, — во французском городке Лонжюмо живет ваш ровесник Морис Дюшон и тоже сохраняет сарай-мастерскую, где размещалась марксистская рабочая школа Ленина.

— Я это слышал, сынок, — кивнул товарищ Семен.

— Оба сторожа — старые пролетарии, француз и русский. Символично даже, — повернулся ко мне Терехов.

Потом он пожал руку старику:

— До свидания, товарищ Семен, до нового, доброго свидания, товарищ комендат нашей Ленинской площади!

Мы пошли по скверу. Солнце поднялось выше, около памятника стояли ели, так живо напоминавшие кремлевские, быть может, только немного ниже ростом. Ели отбрасывали на мрамор густые тени, а в глубине их ветвей словно бы притаился голубовато-дымчатый сумрак.

— Если бы я мог, объездил бы все ленинские места, — сказал вдруг Терехов. — Это волнующе. Увидеть все реликвии, связанные с этапами жизни и борьбы Ильича.

— Хорошая мысль, — согласился я.

— По-моему, тоже, — кивнул Терехов. — Вот я и во Франции вдруг подумал о своем заводе. Знаете, в связи с Ленинской премией, которую недавно получили наши товарищи. В Лонжюмо думал, и на улице Мари-Роз, и в Версале, даже когда разглядывал памятники пышному веку Людовика Четырнадцатого… Не смейтесь, — сказал он мне, хотя я и не смеялся. — Да, все думал.

— О чем же именно?

— Ну, на это трудно ответить в двух словах. Об ответственности каждого человека перед обществом, о ленинской мере всех вещей, ленинской заботе о людях труда, в общем, обо всем том, что связано с этим высоким понятием — Ленинское…

История флюсового автомата

Меня давно уже привлекала в Терехове динамичность характера, которая чаще всего основывается на запасах внутренней энергии, расходуемой щедро, без тревоги за то, что она может иссякнуть. И, должно быть, именно поэтому такая энергия вкупе с жизнелюбивым темпераментом всякий раз быстро и полно восстанавливалась для все новых дел.

Вера Терехова в этом была похожа на мужа. Она часто и горячо вмешивалась в дела, в которые могла бы и по вмешиваться или хотя бы не отдавать им столько души. Когда Терехов говорил мне, что хочет всюду успевать, он, должно быть, имел в виду и себя, и Веру, соединенных, кроме уз брака, еще и общностью человеческого горения.

"Такие люди по-настоящему нужны заводу, — частенько думал я, глядя на них, — ибо поэзия вечной заводской работы требует еще и каждодневной, безотказной и полной отдачи сил".

Представьте себе гигант — трубоэлектросварочный цех, с его огромными пролетами, где почти не видно рабочих и царит над всем автоматика, индустриальная гармония. В этом цехе сварку производят автоматы. Но понятие "автомат" порою означает лишь ведущий принцип, параллельно с которым сохраняются еще рудименты старых, примитивно кустарных методов.

Операция по удалению из трубы использованного горячего порошка — флюса долгое время производилась вручную. Подручные сварщиков вынуждены были залезать в трубу, чтобы собрать порошок и перенести его в бункер. Утомительное, малоприятное и небезопасное дело — приходилось дышать вредным дымком.

Жаловались они и на то, что сосун бункера, который затягивал порошок флюса, не всегда точно копировал отклонения самого сварочного шва. А ведь труба бывает несколько овальной формы, и жесткий сосун сдирал порою кромки еще мягкого шва.

Новая сварочная аппаратура должна была исправить эти недостатки.

Внедрять и испытывать ее приехал сотрудник Киевского института электросварки Чвертко Анатолий Иванович, плотного сложения человек, широкоскулый, неторопливый в движениях, с красивой седой шевелюрой, чуть спадавшей на лоб прямыми прядями.

Но, конечно, не красивые седые волосы заинтересовали меня, когда в цехе я впервые увидел Анатолия Ивановича.

Человек, внедряющий что-либо новое на заводе, всегда немного мученик сам и мучитель для других. Но Анатолий Иванович выглядел всегда спокойным, и вскоре я понял: это не от равнодушия, не от высокомерия представителя "высокой науки", не от инертности души, а от той, видимо, железной волевой пружины, которая образует непробиваемое упорство таких людей. Одним своим видом они показывают, что обязательно дойдут до цели.

По разным причинам новая аппаратура налаживалась трудно, а установлена она была на действующей сварочной линии.

Второй день линия простаивала. Тогдашний начальник трубоэлектросварочного А. М. Гарагуля, недавно принявший цех и, может быть, потому так нервничавший, грозно размахивал перед лицом Чвертко бланком телеграммы.

— Могу вас познакомить с телеграммой, которую мы получили, — почти кричал он. — План нам еще увеличили. Вы только вдумайтесь — надо дать за этот месяц десятки километров труб! А вы что делаете? А?!

— Да разве это довод против аппаратуры? — спокойно спросил Анатолий Иванович.

— Да разве это довод? — повторила вопрос Вера Терехова, которая как сотрудница центральной заводской лаборатории помогала Анатолию Ивановичу внедрять аппарат.