Тонкий тающий след

– Вполне нормально и даже недорого. У Вадима же не очень много выставок, имя не гремит – а если бы гремело, эта серия могла бы в разы дороже стоить. – Надя была так убеждена в таланте мужа, что в ее голосе сейчас звучала настоящая обида. Ленка сориентировалась мгновенно:

– Надюш, ты даже не сомневайся, рано или поздно это все выстрелит. Ты столько лет вкладываешься в Вадика, в его талант, это не может не окупиться, вот увидишь. – Ленка почему-то назвала его самой распространенной формой имени, которая совсем не была принята в семье.

– Знаешь, говорят, что талант – это девяносто процентов труда, а он же ничего не делает целыми днями. У него же депрессия, творческий кризис, терзания, и вот он сидит в этой своей мастерской целыми днями и даже не дает там прибраться, там такая атмосфера, знаешь, будто оттуда воздух выкачали, просто полный застой… – Надя сама себя перебила, усмехнувшись: – Он, видишь ли, вдохновения ждет. Меня вот о моем вдохновении никто не спрашивает. Хочешь не хочешь, а будь любезна в офис с десяти до девятнадцати, и это в лучшем случае…

– Ну не ворчи. Без твоей работы вы бы вообще не выжили, и слава богу, что у тебя есть нормальная специальность, – примирительно заметила Ленка. – Может, все-таки попробовать продать эту серию? Вот только кому?

– Ну картины продавать еще сложнее, чем кольца… И теперь их надо за миллион продать. Почти вдвое дороже, чем их уже однажды не купили. – Надя помедлила, как будто стесняясь подруги, и после небольшой паузы, крутя на пальце обручальное кольцо, скороговоркой добавила: – Хотя, вообще-то, бюджет на это есть у моего шефа.

– Что? У твоего Бабаева? И ты молчишь? – Ленка отрицала то, что называла ложными комплексами. Ей не казалось зазорным продвигать личные интересы на работе – все же взрослые люди и прекрасно все понимают.

– Но мне неудобно, Лен. Я не могу, – поежилась Надя.

– Ага. То есть квартиру терять тебе удобно. Мужа унижать удобно. А продать картины Бабаеву тебе неудобно. – Саркастически поджав губы, Ленка смотрела на Надю уже без всякой нежности.

– Ну какие глупости, когда это я унижала Вадима? Вот прийти к шефу с предложением купить картины мужа – это правда будет унизительно. «Купите у нас, а то мы в долгах, а никто, кроме вас, не возьмет», так это будет выглядеть?

– Да ну что за ерунда! Давай с начала: откуда ты знаешь, что у Бабаева есть на это деньги?

– Ну откуда… прямо от него. Это было пару месяцев назад… Он сказал, мол, в офисе закончился ремонт и надо чем-то оформлять помещения. Статус компании уже такой, что обычными картинками украшать не солидно, но и на классическую живопись раскошелиться мы не можем – все же мы не Вексельберги, чтобы скупать яйца Фаберже. Миллиона полтора компания выделить готова, но это максимум. А оформить надо и ресепшен внизу, и на всех этажах, и переговорные. И спросил у меня, мол, может, вы что-то посоветуете, у вас же муж из художественной среды. – Надя рассказывала, и ей самой уже начинало казаться, что предложить картины мужа в этой ситуации вполне логично.

– Ну? И что ты сказала?

– Ну и я сказала, что при таком бюджете логично покупать не очень раскрученных современных художников. И что я подумаю, кого именно предложить.

– Так и вот! Теперь ты подумала! – Ленка ликовала, ее ничего не смущало. – А как Вадим обрадуется!

– Ну да… конечно, это решило бы все наши проблемы разом. Но, Ленк, ну как я пойду к Бабаеву с таким предложением? Это просто неприлично. – Надя точно знала, что какое-то колючее внутреннее чувство не позволяет вот так запросто продавать картины Вадима на работе. Но ситуация казалась безвыходной, и ей было очень нужно, чтобы Ленкины аргументы оказались сильнее.

– Надюш, вот, между прочим, ты совершенно зря не посмотрела этот курс по развитию женственности, который я тебе подарила. Там и про это есть. Ты ведь сейчас ведешь себя как мужик, а ты девочка. – Ленка прищурилась, слегка вытянула губы и произнесла слово «девочка», сильно растягивая первую гласную.

– А в чем разница? – Наде было неловко, что она пренебрегла подарком подруги, и она дала Ленке возможность показать свою женскую мудрость.

– Ну смотри. Деньги – это энергия. И секс – это энергия. Женщина вдохновляет мужчину, отдает ему свою энергию, а взамен мужчина дает ей энергию другого вида. То есть это взаимовыгодный обмен.

– Напоминает товарно-денежные отношения, как в институте учили.

– Надь, ну глупостей не говори! Я ж тебе не говорю спать с твоим Бабаевым! Ну ты же его можешь как бы косвенно простимулировать. – Хитрая Ленкина улыбка была воплощением того, что бабушка называла «дамскими штучками». И то, что было сложно простить барышням из офиса, Ленке почти шло.

– Ну как простимулировать, Лен? О чем ты?