Тонкий тающий след

Подруги уже сидели за тем самым круглым столом, который когда-то, в далекий день знакомства, их мамы и бабушки накрывала на веранде покойная Лидочка. Не сговариваясь, они пришли сюда и сели, хотя мартовская погода не располагала к посиделкам на почти открытом воздухе. Самовар тревожить не стали: Светка налила кипяток из электрического чайника в пузатые хрупкие чашки с позолоченными ручками и бросила в каждую по пакетику. Времена меняются.

– Нормально живу, Светуль. Ты в принципе все обо мне знаешь. – Надя очень старалась, чтобы ее голос не звучал чересчур уныло. – Работаю, Лешка учится, Вадим творит, все как всегда.

– Это сколько же, получается, лет вы уже вместе?

– Ну, познакомились уже лет тридцать назад, почти как с тобой же… Со свадьбы в июне будет двадцать один, Лешке двадцатый год.

– Да уж, прямо все по правилам, – одобрительно усмехнулась Светка, отхлебывая чай. – Молодцы. Как же я рада вернуться и застать вас вместе, со взрослым сыном, в таком вот состоянии, когда действительно все хорошо. Просто иногда очень хочется убедиться, что и в нашем поколении есть люди, которые на это способны.

– Ну, как способны, – улыбнулась Надя. – Мы тоже не без греха и не без проблем. Ты о себе расскажи хоть пару слов? Это мы здесь, а ты-то? То уехала, сколько лет тебя не было, то вернулась и даже не звонила. Вот ты ремонт делала – это сколько времени заняло?

– С декабря где-то…

– С декабря? Ты приехала и почти четыре месяца мне не звонила и даже не писала? Свет, а в чем дело-то?

– Да ни в чем. Просто… просто мне было нужно время, чтобы прийти в себя. – Света смотрела на подругу с какой-то беспомощной нежностью, как животное, которое ждет, что умелый и ловкий человек избавит его от страданий, вытащив лапу из капкана.

Надя поставила чашку и протянув руку, накрыла своей ладонью Светланину кисть.

– Что-то ведь случилось, да?

– Ну конечно, случилось. Мы с Пьером прожили четырнадцать лет, и вот теперь все кончено. Но знаешь, я не жалею. – И после короткой паузы Светлана добавила: – Не жалею… Но говорить об этом я не готова пока.

– Моя дорогая… – Надя постаралась вложить в эти слова все тепло, которое накопилось за время разлуки, и Светлана с благодарностью это приняла. – Ну вот, а у нас не меняется ничего. Возможно, знаешь, из-за моего упрямства. Кругом у всех метания, бури, невзгоды, о стабильности все забыли и, кажется, даже не стремятся к ней. А я вот уперлась и строю, строю свой мирок… Год за годом, кирпичик за кирпичиком, как будто складываю крепость. Хотя иногда задумываюсь, это защита от того, что снаружи, или от того, что внутри?

– Хороший вопрос. К любому браку относится – и попробуй ответь на него. Но бабушка тобой гордилась, не сомневаюсь ни минуты. – Светка лукаво улыбнулась над чашкой и на секунду снова стала ироничной резонеркой из прошлого.

– Ну конечно, все ради этого и делается, ты ведь понимаешь. – Надя вернула подруге смешок, но сразу снова погасла. – Мне будет очень ее не хватать. Все же, как ни крути, она мне была ближе всех на свете.

– С кем ты говорила там в кафе?

– С мамой, – после небольшой паузы произнесла Надя, уперевшись глазами в стол.

– Почему ее не было? Не захотела приехать? Так и не простила мать?

– Нет, Свет. Это я виновата. – Надя вращала обручальное кольцо на пальце, но выглядела сейчас не как взрослая женщина, а как бледный, измученный долгим страданием ребенок.

– Как ты можешь быть виновата в том, что она не приехала на похороны собственной матери? – Светка ненавидела ложное самобичевание и этим всегда очень помогала Наде.

– Я виновата потому, что я ей не сказала, – медленно и четко произнесенная фраза грохнулась об пол веранды.

– Ты ей что?.. – Света подалась вперед и впилась в Надино лицо таким взглядом, будто хотела прожечь путь в ее мозг.

Надя не отвечала.

Светка встала из-за стола, повернулась к столу, погремела какой-то посудой, потом резко махнула рукой, будто споря с кем-то, и вышла с веранды.

Надя не успела расплакаться – вернулись ее мужчины. Громко топая, поднялись по крыльцу, шумно протопали по сеням, и Светка, услышав, вылетела к ним навстречу:

– Эй, сюда в обуви не ходите, разувайтесь, там тапочки есть! – И потом, повернувшись к Наде, вполголоса: – Не убивайся. Ты сделала все, что могла. Я знаю.

Надя поймала подругу за руку, быстро прижалась к ее кисти щекой и сказала:

– Простите, я выйду на секунду.

* * *

Столовая в доме Зарницких была огромная, площадью метров сорок. Если забраться с ногами на старый диван с высокой спинкой и включить торшер, то стоящие у стен высокие шкафы для книг потеряются в полутени. Надя села на диван, на пару секунд прикрыла глаза, а потом решительно набрала номер матери. Гудки… гудки… нет ответа.

Надя вздохнула и отложила телефон. Осмотрела комнату, в которой прошло столько счастливых часов ее детства. Где теперь те, кто населял этот дом? Как сложились их судьбы? Она так и не расспросила Светку. Разговор скакал с темы на тему, как всегда бывает у подружек, да и времени было совсем мало.

Надя снова набрала номер матери. Ответа не было.