Тонкий тающий след

Что же мне теперь делать? Наверно, стоит попробовать вернуть. Может быть, шеф не сразу хватится пропажи. А Надя задержится на работе и, когда Бабаев уедет, опять зайдет к нему и положит портсигар на прежнее место. Это просто.

Надо только пока его спрятать. Надя протянула руку за сумкой, которая привычно стояла на тумбочке слева у ее рабочего стола и вынула оттуда свернутый пакет, который держала там на случай покупок и называла про себя «дежурным». Едва успев завернуть портсигар в пакет, хорошенько обмотав его, она услышала стук в дверь и увидела, как та открывается. Надя молниеносно бросила доказательство своего преступления в корзину для мусора под столом и подняла голову, улыбаясь шефу:

– Александр Александрович?

– Здравствуйте, Надя. Вы не представляете, что произошло.

Глава 20

– Да, а что? – многолетнее общение с Галиной Дмитриевной научило Надю очень хорошо делать вид, что она не в курсе того, что ей на самом деле отлично известно.

– У нас кража. – Бабаев встал на полпути от двери к Надиному столу и сложил руки, как будто защищая солнечное сплетение.

– Кража? В офисе?

– Да, из моего кабинета украли ценную вещь. Портсигар моего деда.

– О господи. – Наде показалось, что ее выдох прозвучал натурально. – Да как же это?

– Ну вот так. Мы с Юрой уехали на переговоры. Где-то пару часов нас не было. Дверь я, видимо, не запер, я все время забываю это делать. А портсигар был в кабинете. Я точно знаю, что на встречу его не взял: обычно он у меня в кармане, как талисман, и я его еще там хватился. Переговоры важные, а я без него, в общем, неправильно как-то. Возвращаюсь – дверь открыта, портсигара нет. – Светлые глаза Бабаева сейчас напоминали потемневшую озерную воду.

– Ну, может быть, это все-таки не кража? Может, вы просто его положили куда-то? Ну, в ящик там? Или дома оставили?

– Надя, – в раздражении шеф произнес ее имя нараспев, – ну вы же не думаете, что я такой дурак и не поискал уже везде, где только можно. Я и жене звонил, она говорит, что дома нет. Да я и сам помню, как утром его клал в карман пиджака. Как всегда.

Надя потерянно молчала, и Бабаев принял выражение ее лица за сочувствие. Он прошел и присел в кресло рядом с книжной полкой, и Надя, спохватившись, решила предложить ему воды.

– Я даже описать не могу, насколько это ужасно. – Бабаев сгорбился в кресле и несколько раз сильно провел большой сухой ладонью по своей аккуратной, напоминающей армейскую стрижке. – Понимаете, это ведь единственное, что осталось от деда.

– Он на войне погиб? – тихо спросила она.

– Нет, до войны. Он работал начальником службы связи на Западной железной дороге. В тридцать восьмом, осенью, поехал в командировку в Смоленск и пропал. Потом позвонили. Отец тогда был школьником, он запомнил обыск, как у дворников бляхи блестели… – Бабаев отхлебнул воды и закашлялся. – Простите, Надя. Вам, конечно, это не интересно.

– Ну что вы такое говорите! Конечно, интересно! Его арестовали, да?

– Арестовали, а через четыре месяца расстреляли. Но семья, конечно, ничего не знала. Все надеялись, что дед жив.

– А семья? – Надя слушала Бабаева, нервно вращая обручальное кольцо, но он этого не замечал.

– Бабушка к тому времени уже официально женой не была, видимо, это спасло. Они развелись, просто жили вместе. Ну и она постаралась максимально обезопасить сына. Все вещи спрятали, оставили только портсигар, как память. Его деду на фронте вручили, в Первую мировую еще. Там на нем всадник изображен, с копьем. Называется красиво «Всадник, говорящий с ветром». Я его всегда с собой ношу – как отец мне его передал… – Он замолчал и минуту сидел, опустив голову. – Понимаете, он стоит типа три тысячи евро, но не в этом дело! Я же сколько лет езжу, ищу следы, для меня дед, прадед, все эти корни мои – не пустой звук. И надо же было, чтобы пропал именно дедов портсигар! Да лучше бы у меня сто машин украли и дом сгорел, ей-богу…

Надя боялась разреветься, поэтому молчала и только смотрела на Бабаева пристально и с каким-то отчаянием. А он был благодарен ей за то, что она слушает.

– Ну вот. Слава богу, камеры у нас есть. Найдем. Я в милицию уже позвонил.

– Уже?

– Ну конечно! Сразу, как обнаружил пропажу. Пусть работают, ищут, а то мы охране на входе платим, налоги платим – должны же они отрабатывать?

– Александр Александрович, ну не расстраивайтесь так, пожалуйста… Он найдется, вот увидите!

– Конечно, найдется. Слава богу, камеры у нас в коридорах есть. В кабинете я вешать запретил, но сколько людей ко мне заходили, пока мы ездили с Юрой? Ну пять человек, ну десять. Найдется. У нас не проходной двор.

Наверно, стоило чем-то заполнить паузу, но Надя оцепенела и не могла произнести ни слова.

– Надя, а мне Наташа сказала, что вы хотели меня видеть? У вас что-то срочное?

– Да, я заходила, заглядывала. Но ничего важного, нет, совсем ничего, все ждет, все можно потом, – она говорила так быстро, что боялась вызвать его подозрения, но шефу, очевидно, было не до нее.

– Тогда и правда давайте в другой раз, хорошо? Сейчас мне как-то не по себе.

– Конечно, конечно!