Тонкий тающий след

Следователь непрерывно строчил в блокноте, и Надя нервничала: что из этого, что я ему рассказываю, вообще стоит записывать?

– Продолжайте, Надежда Юрьевна.

– Ну, собственно, и все. Потом я сидела в своем кабинете, занималась отчетами, пока не пришел Бабаев.

– Точно? Вы ничего не упускаете? – Следователь смотрел на нее очень спокойно и, как ей показалось, чуть ли не с жалостью.

– Нет.

– Странно. А вот ваш руководитель, Александр Александрович Бабаев, сообщил, что вы заходили к нему в кабинет во время его отсутствия. Ему сообщила секретарь на ресепшен, – он отлистал пару страниц в блокноте, – Наталья Набокова.

Надя резко набрала воздуха в легкие:

– Да, я действительно заходила к Бабаеву. Простите, пожалуйста. Просто его там не оказалось, и я сразу вернулась к себе. – Черт, надеюсь, этот Прохоров не заметил, как у нее земля ушла из-под ног.

– В какое время вы заходили в кабинет Бабаева? – быстро и жестко спросил он.

– Я не помню. Правда.

– Откуда вы знаете, что его там не было?

– Я подошла, постучала, мне никто не ответил, и я ушла.

– Вы входили в кабинет? – вопросы сыпались на Надю градом.

– Нет, конечно!

– Заглядывали?

– У нас принято сразу открывать дверь, сразу после стука. – Наде удалось немного успокоиться. – Я по стучала, открыла дверь, увидела, что в кабинете пусто, и сразу ушла.

– То есть внутрь вы не заходили? – теперь следователь говорил медленно, почти ласково.

– Нет, я не входила.

– Вы видели на столе портсигар? – Прохоров смотрел Наде прямо в глаза.

– Нет, не видела.

– Очень хорошо. – Он опять сделал пометку в блокноте. – Рассказывайте дальше.

– Дальше я вернулась к себе в кабинет и занялась работой. Потом зашел Бабаев и рассказал мне о краже. Все.

– Повторю свой вопрос: почему Бабаев решил сообщить о краже именно вам?

– Ну наверно, ему сказали, что я заходила, и он решил узнать зачем, – внезапно вспомнила Надя. – Да, так и было, он так и сказал.

– А кстати, зачем вы заходили? – Он быстро писал в блокноте, и Наде ужасно хотелось знать, что именно он там пишет.

– Ну у меня был рабочий вопрос, – начала Надя, но ее прервал стук в дверь.

– Мам, привет! – Лешка появился так неожиданно, что у Нади перехватило дыхание. – Ой, Павел Михайлович, вы уже здесь!

Следователь откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и с интересом оглядел своего практиканта и Надю.

– Павел Михайлович, знакомьтесь, это моя мама, Надежда Юрьевна. – Лешка встал рядом с матерью, которая поднялась из кресла.

– Мы уже познакомились. И даже успели побеседовать. – Следователь теперь говорил непринужденно и весело, и от напряжения, которое витало в кабинете буквально минуту назад, не осталось и следа.

Прохоров встал:

– Надежда Юрьевна, спасибо за содержательную беседу. Не волнуйтесь, пожалуйста. В коридорах вашего офиса повсюду расположены камеры, видеозаписи с них хранятся, поэтому кража скоро будет раскрыта.

– Да, конечно, спасибо большое. – Надя старалась говорить таким же веселым, непринужденным голосом, но получалось у нее не так хорошо, как у Прохорова.

– Сейчас я с вами прощаюсь, но мы еще увидимся. – Надя могла поклясться, что следователь сказал не все, что хотел. Но улыбалась, несмотря на пронзительный холод, скользящий по позвоночнику.

– Да, спасибо. – За что я его благодарю? Какой-то ужас, что со мной такое. Надя взглянула на часы. Оказывается, уже почти пять. – Леша, ты со мной поедешь домой?

Сын напустил на себя значительный вид:

– Нет, мы с Павлом Михайловичем вернемся в отделение, у нас работа.

– Ну, всего доброго, – кивнула Надя. – Увидимся дома.

Прохоров, бросив прощальный взгляд на обстановку Надиного кабинета, вышел, Лешка коротко взмахнул рукой и выскочил за ним в коридор. Дверь закрылась. Надя осталась стоять у кресла.

Глава 22

Припарковавшись у дома, Надя еще некоторое время сидела в машине. Странно, она никогда не понимала людей, которые жаловались на апатию, а сейчас сама чувствовала себя так, будто из нее выкачали всю кровь. Все, что она строила, все, чем дорожила, сейчас повисло на тонкой нитке, и эта нитка вот-вот оборвется. Она украла вещь за три тысячи евро, а это значит реальный срок. Она украла у своего шефа, а это значит, что карьера кончена. Она не сможет выплатить долг Вадима, и ее семья останется без дома. Она скомпрометирует сына, и его будущей карьере юриста теперь не быть. Все, ради чего она жила, идет прахом. Если она не придумает, как выкрутиться.