Тоннель без света

А вот с этим он мог бы поспорить. Закусив губу, чтобы не взвыть от боли, Михаил отполз к скале, где приметил зазубренный выступ. Неловко извернувшись, поднял руки, попытался развести запястья, чтобы перетереть о камень веревку. Затея была нереальной, конечности тряслись, он не мог находиться в такой позе. Руки затекли, сорвались. Что-то прошуршало за спиной, перебежал человек, прижимаясь к камням. Он дернулся, но напрасно, за такое короткое время упыри не успели бы спуститься.

– Люба? – челюсть отвисла от изумления. – Ты откуда?

– От верблюда, откуда же еще… лежи спокойно, Кольцов, я перережу веревки…

Она лихорадочно заработала перочинным ножиком, бечевка поддавалась, но неохотно. Лезвие срывалось, порезало кожу. Кольцов терпел, дрожал от нетерпения. Путы опали, он сел на колени. Боль отступила на задний план, стала несущественной. Девушка в изнеможении откинулась, тяжело дышала. Она испачкалась, как чертенок, лицо перекосилось, глаза смотрели с ужасом.

– Спасибо, Любовь Владимировна… Каюсь, думал, вы из другого лагеря… Ты правда работаешь медсестрой?

– Правда… Спасибо за доверие, товарищ Кольцов… Побежали, а? У них пистолет…

В пистолете осталось два патрона, им бы хватило.

Кольцов представлял, где они находятся. Северная сторона горы, от лагеря ушли недалеко, если бежать на восток, то упрешься в гору камней, похоронившую Васильченко. Ровная местность с редкими горками булыжников, на обратной стороне пустыря – вереница массивных скал, в которых чернели пещеры.

Девушка тащила его за руку, они куда-то бежали, оглядывались. Приближались пещеры, половину неба перекрыл зубчатый кряж. Где-то впереди надрывался водопад.

– Ты из КГБ? – выдавила с кашлем девушка. – Извини, что спрашиваю, и извини, что на «ты»…

– Не бери в голову, Любовь Владимировна… Да, из КГБ, а эти трое – шпионы из «Оникса», да не просто шпионы, а какие-то супершпионы… нагрешили, в общем, в крупном размере… Только молчок об этом, договорились?

– Да не дура же я… Мне сразу показалось, что с этими мужиками что-то не в порядке… Лица смутно знакомые, город-то маленький… Меж собой они почти не разговаривали, пока ты не появился, но так косились – аж мороз по коже… Утром в палатке слышала, как они шептались: подловить, мол, надо чекиста, он, скорее всего, вооружен… Долговязый спросил: а с бабой что делать? Со мной, стало быть. Тот, что Субботиным назвался, ответил: пока ничего, ждем. Потом через дерево лезли, он за скалу припустил – я так и подумала, что в обход; страшно стало, аж жуть – тоже перелезла, за скалу – потом с тропы ушла, в кучу бурелома упала, затаилась. Я такая трусиха, самой стыдно…

– Ты молодец, Люба, не сбежала… Черт, пригнись…

Он вовремя обернулся. Трое, рассыпавшись по долине, бежали за ними. Прогремел выстрел, отдался в ушах тупой болью. Люба взвизгнула. Жар ударил в голову. Но нет, порядок, пуля ушла рикошетом от скалы. Тяжело же в деревне без нагана…

Он схватил ее за руку, поволок в ближайшую черную дыру. Неважное решение, но следующий выстрел мог попасть в цель. Они ввалились в обширное, озаренное дневным светом пространство. Пещера была, как в фильмах, только экскурсантов водить, с балдахином из сталактитов, бугристыми стенами. Камни перекатывались под ногами. Впереди пространство сужалось, чернел проход в глубь горы.

– Давай туда, – Кольцов подтолкнул девушку. – Подавай признаки жизни, но не высовывайся.

Она сообразила, засеменила в темноту. Кольцов втиснулся в ближайшую нишу, присел на корточки, молился про себя: только не лезьте гурьбой, ребята, давайте в порядке живой очереди. Вы же не такие отчаянные и безрассудные, как гражданин Бердник…

Упомянутый субъект вторгся первым, запнулся, громко выругался. Давно слетел интеллигентный налет. Он застыл на пороге, тяжело дыша, тыкал стволом во все стороны. Впереди по курсу что-то мелькнуло – девушка высунулась и сразу спряталась.

– Товарищ Кольцов, не убегайте так быстро, подождите меня… – глухо донеслось из темноты.

«Молодец девчонка! На грамоту от Комитета (которую никому нельзя показывать) уже наработала!»

Фигурант рванулся с низкого старта, но пробежал лишь несколько шагов. Увесистый камень вонзился в спину – лови, фашист, гранату! – но серьезного ущерба не нанес. Субботин охнул, но даже пистолет не выронил. Он прыжком развернулся, но майор уже ждал. Второй камень, поменьше размером, вылетел, как из пращи, поразил противника в голову. Куда именно попал, Михаил в полумраке не видел.

Убийца зашатался, пистолет упал на каменный пол – произошел непроизвольный выстрел. Пещера загудела. Никто не пострадал, пуля вонзилась в стену. Обойма опустела.

Субботин застонал, схватился за лицо. Михаил подбежал, ударил его в челюсть. Схватил преступника за ворот, чтобы не рухнул раньше времени, нанес второй удар – для закрепления пройденного.

«Напрасно они это затеяли, – мелькнула мысль. – Дался им этот гэбэшник? Бежали бы к водопаду, имея хоть призрачный, но шанс».