Тоннель без света

– Пронюхали, черти… Ну, что ж, значит, мы правильно поступили. У вас накопились вопросы, Кольцов? Уверены, что хотите знать на них ответы?

– Нет, нюансы вашей преступной деятельности меня не волнуют – с этим будут разбираться компетентные органы. Вы же не намерены долго скрываться? Ну, что за обреченность в лицах, граждане? – Кольцов с усилием усмехнулся. – Вас же не сразу расстреляют, сначала будет суд, бюрократические проволочки. Успеете еще небо покоптить…

– Да пошел ты, сука гэбэшная… – процедил Троицкий. У парня от страха побелели скулы.

– Даже сочувствую, – признался Кольцов. – Тяжело просыпаться каждую ночь в поту, испытывать страх разоблачения? И так из года в год, из года в год… Ладно, без лирики. Эти двое ведь тоже не Довгарь и Троицкий? Что молчим, граждане? Ладно, молчите. Это ты убил Мокрицкого, Бердник? Ненадежным оказался сообщник?

– Жаль, тебя в тот чудный вечер не прикончил, – оскалился убийца. – Но в штаны ты наделал, признайся, майор?

– Даже не подумаю, – фыркнул Кольцов. – И не в таких передрягах бывал. Так, немного поволновался. Где пистолет взял, стрелок? Кураторы подкинули? С какой это стати? Не припомню, чтобы резиденты западных разведок вооружали своих завербованных агентов. Не прояснишь?

– Темная история, – усмехнулся собеседник. – Можно сказать, с криминальным душком. Думаешь, в закрытом городе ничего нельзя достать? Оружие пропало со склада улик в районном отделении областного центра, из него, кстати, был убит один из известных в узких кругах цеховиков. Любопытная фигура, интересовалась многими вещами, даже возможностью консервировать вирусы. Упорным трудом выбился в подпольные миллионеры – и на тебе. Оружие доставлено в Кыжму офицером милиции, имеющим неоплаченный долг. В области дело о пропаже замяли – иначе полетели бы головы. Как оружие попало к новому владельцу, тебе лучше не знать. К сожалению, боеприпасов было немного, все истратил на озере. Зачем таскать с собой пушку без патронов? Да она теперь и не нужна, верно? – фигурант подмигнул. – А товарищ Мокрицкий Леонид Исаакович вышел из доверия – в органы собрался, про совесть заговорил…

– А Васильченко за что?

– Сам виноват. Никто его за язык не тянул. Запомнил он меня, – Субботин досадливо сплюнул. – Два года не виделись, а все же запомнил. Не впервые я в этих походах, соображаешь? Увлекался горами, пока другие интересы не возникли. Хорошо здесь, дышится свободно, нет всяких сволочей вроде вас… Зачем, говорит, ты фамилию сменил?

– Плохая была идея, – подал голос Троицкий. – Надо было под своими именами идти.

– Ага, тогда этот крендель нас бы сразу в оборот взял. Меня-то точно. Ладно, что сделано, то сделано. Не хотелось Дмитрию Карповичу в КГБ стучать, другого он был замеса, родственников имел, от вашей конторы пострадавших, – сам решил для начала разобраться. Вот и разобрался на свою голову.

– Сам же и нашел тело, не вытерпел – а то мы долго что-то искали. То есть не в диковинку тебе убивать, Бердник?

– Талантливый человек во всем талантлив, – не смущаясь, отозвался убийца. – В 67-м биологический факультет закончил. Только диплом получил, еще не устроился никуда – в армию взяли. На следующий год мятеж в Чехословакии, туда и отправили – прямиком в Прагу, в составе специального десантного подразделения. А как мы усмиряли бунтующих чехов, ты и без меня знаешь, многое тогда позволялось. Это не то, что нам в газете «Правда» писали…

– В газете «Полуправда», – хохотнул Довгарь, не меняясь в лице.

– Можно и так, – кивнул Бердник. – Но не мое это было – усмирять желающих освободиться от вашего гнета. Вернулся после дембеля, устроился на хорошую работу, начал делать карьеру, специализируюсь на узкой теме. Вирусы – они ведь как люди – ушлые, каверзные, могут поджидать годами, чтобы потом ударить в спину… Надеюсь, продолжу еще работу – не в вашем совке, разумеется.

– Так любил работу, что устроил поджог в лаборатории?

– Ну, поджог – это итог, так сказать, коллективного творчества, – засмеялся Бердник. – Руководство не возражало. Основная часть наработанного за долгие годы перетекла на Запад, так что могу с удовольствием предсказать предстоящий упадок советской микробиологии. Да и слава богу. Руки надо оторвать вашей науке – чем мы и занимаемся в меру способностей. А остальное – в зашифрованных записях и вот здесь, – убийца выразительно постучал по голове. – Понял, чекист? Реле, подключенное к активной химической смеси, сработало после окончания рабочего дня. Мы же не такие, как вы, – простой народ губить. Там не все упертые марксисты-ленинцы, есть и нормальные люди.

«Отличилась, конечно, лаборатория, – подумал Кольцов. – Контингент не самый благонадежный. Сразу четверо, включая Мокрицкого, согласились работать на Запад – несмотря на суровое наказание за шпионаж. Неуд Первому отделу, да такой жирный неуд, что всех разогнать и отдать под суд. Не повезет товарищу Соловейчику – если выживет».

– Идти пора, – хмуро подметил Довгарь, – а не устраивать тут вечер откровений.

– Сейчас пойдем, – кивнул лже-Субботин.