Тоннель без света

Михаил подобрал пистолет и бросился к выходу из пещеры, на выходе столкнулся с Троицким. Парень закричал от страха, увидев пистолет, нацеленный в грудь. До восьми он, конечно, не считал, да и вряд ли знал количество патронов в обойме.

– Не надо… – забормотал парень, стал пятиться, потом развернулся, чтобы пуститься наутек. Подсечка была сделана вовремя, он заорал, взмахнул руками и грянулся оземь. Но еще пытался сопротивляться, когда майор его оседал, – вертелся, брызгал слюной.

– Смирно лежи! – проорал Кольцов. – А то харакири тебе сделаю!

Преступник застыл с вытаращенными глазами, получил крепкий удар в челюсть и потерял сознание.

Попятился перепуганный Довгарь – ему даже в голову не пришло помочь товарищу – развернулся, припустил прочь по направлению к водопаду. Он бежал и оглядывался. Растянулся, споткнувшись о кочку, как-то собрал себя, снова грузно побежал. Из пещеры высунулась Люба.

– Догонять не будешь?

– Не могу, – признался Кольцов. – Силы кончились. Пробегу метров двадцать, и капут.

Сил действительно не было. Ныло все тело от макушки до пяток – словно его изваляли в молодой крапиве. Падение со скалы не прошло даром. Но вытащить за ноги из пещеры Субботина он все же смог, бросил рядом со стонущим Троицким. Из разбитой переносицы шпиона текла кровь. Люба помогала, но только мешалась.

Он повторно отправил преступников в глубокий сон, потом курил, молитвенно таращась в небо. Люба сбегала за своим рюкзаком, который был спрятан неподалеку, достала моток прочной веревки. Шпионов крепко связали – руки в запястьях, ноги в щиколотках.

– Посторожишь? – спросил он.

– Буду стараться, – кивнула девушка.

Он побрел через пустырь, с усилием переставляя тяжелеющие ноги, делая все возможное, чтобы не упасть. Миновал гору камней, похоронившую товарища Васильченко, приблизился к каменному лабиринту перед водопадом. Справа на возвышенности стояла палатка, которую они не стали брать с собой, рядом вилась тропа. Через пару минут он шел по дорожке среди каменных дебрей. Увидел лежащее тело, заклокотало что-то в животе, перевел дыхание, чтобы не рассмеяться. Леска, натянутая ночью, все же сработала. Бегущий Довгарь ее не заметил и разбил себе лоб. Он лежал на животе, под черепом собиралась кровавая лужа.

Михаил сел на корточки, перевернул тело. Довгарь был жив и даже в сознании, моргал глазами. Кровь на раскроенном лбу смешалась с грязью.

– Даже не пытайтесь проснуться, Владимир Михайлович, – сказал Кольцов, поборов смех. – Я вас буду так называть – по старинке, договорились? Видите, это пистолет. Он стреляет. Если откажетесь подчиняться или вздумаете сопротивляться – применю, не задумаюсь. Извольте встать и следовать за мной.

Довгарь жалобно закряхтел, обвел мутным взором пространство, но все же поднялся, покорно побрел за майором.

К месту назначения прибыли минут через десять. Тела лежали в тех же позах, двое – неподвижно, Субботин еще на что-то надеялся, извивался. Люба сидела неподалеку, вытянув ноги.

– Ну, как они?

– Просили развязать. Обещали деньги, сытую жизнь на загнивающем Западе, взывали к милосердию.

– А ты?

– Пока держусь.

Михаил самостоятельно связал Довгаря, бить не стал, тот сам поспешил принять лежачее положение.

Кольцов, шатаясь, добрел до девушки, сел рядом. Она прижалась к нему плечом – пусть так. Помолчали. День разгорался – и, похоже, неплохой, мутное сентябрьское солнце освещало долину. Живительный ветерок не давал уснуть, хотя и не служил полноценным лекарством. Шевелились тела, на которые они меланхолично смотрели. Субботин делал безнадежные попытки развязаться, смотреть на это можно было бесконечно.

– У предприятия «Оникс» не лучшая слава, – прошептала девушка. – Это до меня еще было, лет восемь назад. Произошло там что-то – за вирусами, говорят, не уследили… Ты уж извини, но весь город знает, что в «Ониксе» вирусы выращивают и улучшают… или ухудшают – смотря откуда посмотреть. Людей в городскую больницу свозили, куда еще? Пока нормально всех изолировали, куча времени прошла. Половину сотрудников эвакуировали, остальных на карантин посадили. В лаборатории, где утечка произошла, что-то дикое творилось… Мне девчонки рассказывали: умирали люди, задыхались, лица чернели, волдырями покрывались, кровь из глаз шла… Обеззараживали всю больницу, несколько лабораторий в «Ониксе». Команда дезинфекции неделю работала. Те, что заразились, умерли, никто в живых не остался. Вакцина-то была, но она, в отличие от сыворотки, средство профилактическое, а не лечебное. А лекарства тогда еще не изобрели… Говорят, скончались больше двадцати человек. Но ничего, лаборатория работает, ЧП засекретили, народ повально давал подписки о неразглашении… Что там сейчас в городе? Ведь пожар был, могли очередную заразу выпустить…

– Уверен, не выпустили, – проворчал Кольцов.

Снова помолчали, наслаждались тишиной и покоем.

– Ты женат? – спросила Люба.

– Да, женат.

– Да что ты будешь делать, – она рассердилась. – Только появится нормальный мужчина – сразу женатый.

– Извини… – снова заклокотало что-то в животе.