Тоннель

Наконец он опустил ключ в мою ладонь. Два лестничных марша наверх. Сумка с вещами показалась мне куда тяжелее, чем раньше, хотя содержимое было таким же. Они не позволили мне зайти в дом, даже чтобы взять чистую одежду.

Я бросила сумку на пол и распахнула настежь окно. Номер на двоих. Скорее всего, это только вопрос времени, когда они отпустят Даниеля, но вернуться в усадьбу на ночь мы уже точно не сможем, даже если бы захотели.

Анна Джонс была права. Здешние номера вполне приличные. Я села на широкую кровать, она оказалась жесткой. Подушки и покрывало белых и светло-коричневых тонов, ночник в виде имитации крохотной хрустальной люстры. Ковер в светло-синих разводах. На стене над письменным столом картина «Врата Богемии» — огромная скала из песчаника, принявшая форму моста[17], я читала, что здесь проходили съемки одной из сцен фильма «Хроники Нарнии». Шторы были двойными, плотными и хорошо задергивались на тот случай, если не хочешь никого видеть или чтобы видели тебя. С такими шторами можно было вообще спать не просыпаясь, даже после восхода солнца.

Когда я подняла трубку гостиничного телефона, раздался щелчок и пошел длинный гудок. Реликт из прошлого века, бежевый и громоздкий, с потертыми цифрами на кнопках. Где-то из глубин памяти всплыло, что для того, чтобы набрать город, надо нажать на ноль. Это сработало, в трубке зазвучал другой, более громкий тон.

Полиция забрала мой мобильный телефон. Сотрудники вежливо попросили меня передать его им, чтобы они смогли сопоставить звонки с моим рассказом. Ну и, конечно же, посмотреть, где я была, ведь телефон собирал информацию и засекал мои следы, это был шпион, который отслеживал каждый мой шаг. Сообщения от Поля я стерла еще утром, как всегда это делала. И когда я подумала об этом, мне стало даже стыдно за то облегчение, которое я испытала.

Сейчас я не могу ответить на ваш звонок.

Голос Даниеля на автоответчике, такой же, как и всегда, словно он только ненадолго вышел на пробежку по окрестностям и скоро вернется. Я сказала, где нахожусь, и сообщила телефон гостиницы, чтобы он смог до меня дозвониться. Люблю, целую, скоро увидимся.

По крайней мере, они оставили мне мой ноутбук. Я запихнула его в сумку с вещами прежде, чем отправиться в Прагу, возможно, из-за опасения, что Даниель вздумает заглянуть в него в мое отсутствие. И обнаружит нечто, что предназначается только мне. Мои записи. Черновики писем или незаконченные стихотворения. Разрозненные чувства, которые я пыталась сформулировать.

Я открыла крышку ноутбука. На письменном столе под страной Нарнией. Вдох через нос, выдох через рот.

Дети. Нужно связаться с детьми.

Позвонить им я не могла, не хотела слышать, как меркнет радость в их голосах, не хотела, чтобы они переживали за меня.

…Это Даниель ее обнаружил. Сейчас он в полиции, но не волнуйтесь — на самом деле ничего страшного не произошло.

Я стерла текст и начала заново.

Надо конкретнее, подумала я, без преувеличений и попыток смягчить случившееся. Мю всегда отметает подобный мусор и глядит в самый корень. Я напишу ей: «Не волнуйся», а она ответит: «О чем теперь я должна волноваться?» Она больше всех торопилась уехать и покинула нас за год до отъезда Элмера, хотя и была младше брата. И тем не менее она разозлилась, когда мы продали наш дом.

«Я, конечно, все понимаю, вы хотите следовать своей мечте и все такое, вот только немного странно не иметь родного гнезда, куда можно вернуться, и вы хоть отдаете себе отчет в том, что вы на самом деле вытворяете, разве люди в вашем возрасте пускаются в подобные авантюры, пытаясь сохранить свой брак?»

Элмер же, напротив, обрадовался.

— Круто, это вы здорово придумали, — и полностью одобрил нашу инициативу.

Я зашла на их страницы в «Фейсбуке», сначала на Элмера, потом на Мю. Ни один из них не был здесь особенно активен, проживая свою насыщенную медийную жизнь на платформах других соцсетей, куда я не могла за ними последовать из-за опасения показаться чересчур навязчивой. Но порой выскакивало чье-нибудь фото, какой-нибудь друг, отметивший его или ее на своем снимке.

Вот Элмер с несколькими друзьями на концерте в Сиэтле, имя исполнителя ни о чем мне не говорило. Ссылка на его последние записи, талантливая электронная музыка, но слишком тягучая и заунывная для моих ушей. Мю со своим парнем, если они, конечно, еще вместе — снимку уже два месяца, а подробностей я не узнавала. На фото — смеющаяся и полная жизни девушка, волосы развеваются на фоне бурлящего потока где-то в окрестностях Умео.

А нужно ли вообще сейчас сообщать им о том, что случилось? Не лучше ли будет подождать, пока я не узнаю, что же там на самом деле произошло? Когда вернется Даниель, когда станет ясно, что нет никаких поводов для беспокойства.