Топ и Гарри

Молчаливый пассажир у окна зашевелился, лицо его оживилось. Он хотел что-то сказать но, пока собирался с мыслями, его опередил широкоплечий мужчина, старший из двух, сидевших напротив. Он обратился к юноше:

– Что за индейца ты там увидел?

Дуглас был счастлив, что к нему обратились, так как его собственные родители были уже просто невыносимы.

– Это был всадник. Один-единственный всадник.

– Их может быть больше, хотя ты видел только одного.

Район холмист, наш поезд едет, а глаза твои не очень привычны.

– Ах, мне не надо было ехать с вами!

– Ну не пой одну и ту же песню, Анни. Мы уже половину пути проехали, – пытался успокоить ее муж.

– В этих местах уже давным-давно ничего не случалось, – поддержал его широкоплечий пассажир.

– И все же эти места пока еще пустынны и опасны, –

заметил седой мужчина у окна. И хотя он, кажется, был не способен обидеть и мухи, но расшевелить немного сонное семейство обывателей ему явно доставляло удовольствие.

Глаза широкоплечего и седого господина встретились.

– Вы бывали здесь? – спросил широкоплечий.

– Да, как-то случалось… – неопределенно ответил седой. Последовала пауза. Тут и отец семейства счел необходимым высказать свои соображения:

– Опасные места, вы думаете? Это – временное явление. Через несколько месяцев индсмены будут изгнаны из прерий и поселены в резервациях, где им и полагается находиться. Да, сейчас тут еще бродят небольшие шайки, но они не в состоянии нам повредить. Наконец-то наступает время, когда начинают этих бандитов приобщать к цивилизации.

– Вы считаете индейцев грязными бандитами, а вот у меня среди них есть несколько хороших друзей, – спокойно произнес мужчина, сидящий у окна. – Они не требуют ничего, кроме покоя и свободы. Судьба индейцев –

это трагедия.

– Ну уж извините – трагедия… Мы, знаете ли, не в театре. Мы делаем Америку. Вот, например, железная дорога, она ведь с большими трудностями была закончена в срок. Кто не поспевает – тот катится вниз.

– Простите, уважаемый господин…

– Финлей.

– … господин Финлей, очень уж, пожалуй, неподходящи ваши рассуждения для тех, кто не принимает непосредственного участия в игре…

– Меня вы не можете упрекнуть, – заметил тот, – я –

республиканец. Я всегда был республиканцем, причем убежденным республиканцем. Я всегда ценил свободу и был за равноправие цветных. Но тут речь не о белых, черных или краснокожих, речь об убийцах и гражданах и, соответственно, быть железной дороге или не быть. И ответ ясен.

– Но эта земля принадлежит индейцам, неприкосновенность ее была им гарантирована.

– Какое это имеет отношение к железной дороге?

– Дорога проходит по земле, являющейся собственностью индейцев.

– Дорога проходит по территории одного из штатов

Юнайтед Стейтс оф Америка.

Седой господин прекратил разговор и принялся смотреть в окно. Дуглас воспользовался случаем, чтобы вмешаться.

– Ты помнишь, па, цирк в Миннеаполисе. Там вождь-индеец тоже говорил такие слова.

– Да, да, да. И представление еще закончилось убийством режиссера и ограблением кассы.

Господин у окна оживился.

– Извините, вы не помните названия цирка и год, когда это произошло?

Дуглас поспешил с ответом.

– Весной тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года.

Это был цирк Мейерса.

– Мое имя Моррис. Я жил в Омахе осенью тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, там в цирке Мейерса тоже была ограблена касса…

– А здесь схватили ковбоя по имени Джим, – объяснил господин Финлей. – Но в первую же ночь этот Джим бежал.

– И убийство режиссера…

– Да. Один артист-индеец застрелил режиссера и тоже исчез вместе со своим сыном где-то в этой дикой стороне.

– Их звали Топ и Гарри, – счел нужным пояснить Дуглас.

– Что? – Это уже воскликнул широкоплечий молчаливый мужчина. – Топ и Гарри?

– Топ и Гарри, – подтвердил Дуглас, почувствовав себя в центре внимания купе.

– Вы знаете этих индейцев? – спросил Моррис широкоплечего.

– Да. Разрешите представиться – Джо Браун.

– Вы тот самый Браун, тот инженер, который работал на этой дороге изыскателем?

– Совершенно верно. И мы сейчас как раз проезжаем эти места.

– Прошу извинения, – госпожа Финлей повернулась к человеку, сидящему у окна, – ваше имя Моррис? Может быть, вы и есть тот художник, который в качестве натуры для своих картин избрал известных индейских вождей?

– Да, примерно так, – подтвердил художник. – Так вы знаете Топа и Гарри? – снова обратился он к Брауну. –

Когда же вы видели их в последний раз?

– Полтора года тому назад.

– Мне хотелось бы их повидать.

– Где вы выходите?

– На ближайшей станции.

– Вот там-то мы их и можем повстречать, если нам не изменит счастье. Оба они – разведчики железнодорожной компании и находятся именно на этой станции.

– Что?! Разведчики? – воскликнул господин Финлей, нервно вытирая перемазанные шоколадом пальцы. –

Убийца-разведчик!

– В этом нет ничего удивительного, – возразил инженер. – Лучше не интересоваться прошлым разведчиков, а то всплывет черт знает что. У меня, например, скаутом был один тип, который двадцать шесть человек отправил на тот свет.