Главной задумкой проекта было показать отсутствие. Assenza[253]
. Нечто покинутое, больное, мертвые вещи. В итоге стали мертвыми не они. А мы. Все.ВЗГЛЯД.РУ 19.11.2021
Женщина пребывает всегда в сложной ситуации… Громыхают песни где-то…
Стал другим и Богдан, и уже не яркий голос, а глухой – значит, сдался. Резкое. Не знала. Сдался? Может. Смирился? И с нами так будет?
Донбасс решает 19.11.2021
Больно заразительно смеется Стикс. Накажи ее счастьем…
Не сдался и не смирился. Тут он.
Я бы, конечно, включила «Психонафт 4»[254]
, но вылезла из-под одеяла. Надо взять и собраться. Еще важное. Цените тех, кто рядом.Настроение: говорить на санго[255]
. Сумасшедшие дни. Безумные. Странные. В которых оказалось столько хороших людей. Еле сижу. еле лежу, еле дышу. Но соберусь. Выполню миссию. Вернусь куда-то (дома больше нет) и буду лежать как-то по-новому. Волновое.Слушайте! Я немного сошла с ума. Накажите меня счастьем! Тело болит, прямо каждый кусочек тела будто бы не промят…
Арестовали за то, что я туранская. Приятное. За окном машины исправно бродят в сторону того, где солнце. А я немного выведена из комы, но силы все еще не вернулись.
Платонова вернулась. Ее возродили Францией, приказом уб…, уб…, уб… и туранским арестом… Видимо, кто-то свыше дал приказ. Помиловать.
Идея: прописывать на каждую задачу четкое ТЗ с планом реализации, даже если это, например, эмоции.
Здравствуй, олеонафт! Я думаю, ты хотел бы услышать, что вокруг меня красивые деревья, которые превращаются в единое серое пятно, когда пересекаются их ветви, и когда обугленные от осени, одиноко стоящие березы пересекаются с елями. Но я не могу рассказать тебе эту историю, потому что ее нету. Потому что единственное, что я вижу – это линия фонарей. Это длинные машины, которые куда-то бесполезно мчатся – кто-то быстро, кто-то медленно. И по обеим сторонам я даже не вижу леса: я вижу черные пятна. Это дорога, которую можно делить на отрезки. Вот воля номер один, вот воля номер два, вот воля номер три или воля к благому. И каждое из этих направлений – это маленькая воля. Это некий жест, обращенный на предел, некоторое преодоление. Я мчусь по этому черному пространству, холодному. Не подпускаю его к себе, потому что, если я открою окно, то я моментально замерзну, и не будет ни одного способа, как я смогу восстановить температуру своего тела. Я мчусь, и единственное, что составляет ориентир – это линия фонарей. Она безжалостно одинаковая, безжалостно. И даже редкие знаки и названия рек все равно говорят о том, что они все безжалостно похожи, каждый пейзаж является идентичным предыдущему.