Топографии популярной культуры

Паченков О. Публичное пространство города перед лицом вызовов современности: мобильность и «злоупотребление публичностью» // Новое литературное обозрение. 2012. 98–117.

Тульчинский Г. Л. Искусство и социализация в проектно-сетевом социуме: поиски новой трансценденции и другое искусство // Искусство как творчество социальности и проблемы реабилитации. М.: ООО «Принтберри», 2013. 18–26.

Тульчинский Г. Л. Личность как успешный автопроект // От события к бытию. М.: ВШЭ, 2010. 49–63.

Тульчинский Г. Л. Маркетизация гуманизма. Массовая культура как реализация проекта Просвещения: российские последствия // Человек.ru. Гуманитарный альманах. Новосибирск. 2007. № 3. 194–216.

Тульчинский Г. Л. Субъективность и постсекулярность современности: новая трансценденция или фрактальность «плоского» мира? // Международный журнал исследований культуры. 2013. № 3 (12). 51–56.

Тэйлор Ч. Структуры закрытого мира // Логос. 2001. № 3 (82). 33–54.

Федотова В. Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005.

Хоружий С. С. Постсекуляризм и антропология // Человек.ru. № 8. Тема номера: Постсекулярная парадигма. Новосибирск: НГУЭУ, 2012. 15–34.

Berger P. (ed.). The Desecularization of the World: Resurgent Religion and World Politics. Grand Rapids, Michigan: W. B. Erdmans Publishing Company, 1999.

Habermas J. Religion in the Public Sphere // European Journal of Philosophy. 2006. Vol. 14 (1). 2–16.

Taylor Ch. A Secular Age. Cambridge; L.: Belknap Press of Harvard University Press, 2007.

СПОРТИВНЫЕ МЕГАСОБЫТИЯ И ПОПУЛЯРНАЯ КУЛЬТУРА: ГЛОБАЛЬНОЕ И ЛОКАЛЬНОЕ В ЛАНДШАФТАХ УНИВЕРСИАДЫ‐2013 В КАЗАНИ

Александра Яцык

Спортивные, культурные и политические мегасобытия, такие как Чемпионат мира по футболу, Олимпийские игры или Всемирные выставки, являются важнейшими инструментами маркетинга городов на глобальном рынке. Сопутствующие им финансовые потоки и возможности инфраструктурного, социального и культурного изменения привлекают страны и регионы к борьбе за право их принятия, при этом тенденция их проведения в странах глобального Юга, Азии и стран постсоветского пространства становится все более выраженной. Показательны здесь отказы жителей германского Мюнхена и швейцарского Граубюндена от участия в организации Олимпиады‐2022 и, напротив, активные претензии Алма-Аты и – до недавнего времени – Львова на ее проведение. Ближайшие Чемпионат мира по футболу и Олимпийские игры пройдут в Бразилии, России, Катаре и Корее. Первые Европейские игры (спортивные соревнования в формате Олимпийских, с участниками европейского континента) примет Баку в 2015 году; столица Aзербайджана также была хозяйкой Евровидения в 2012 году.

Очевидно, что инфраструктурные и экономические бонусы не являются для данных стран превалирующими в списке возможностей, открывающихся в случае принятия мегасобытия. Исследователи все чаще говорят о политическом значении Олимпийских игр или Кубка мира как инструментoв мягкой силы и публичной дипломатии в процессе нациестроительства (Manzenreiter 2010; Grix and Lee 2013; Koch 2013; Carter and Sugden 2012; Arning 2013). C развитием медиатехнологий и глобальной экономики это значение становится все более выраженным (Roche 2003). В этом смысле спортивные мегапроекты являются не просто элементом популярной глобальной культуры, но и определенным форматом ее производства, согласно которому смыслы, принципы и ритуалы, наполняющие ее культурные ландшафты, должны быть разделены всеми участниками этого сообщества (Traganou 2010). Универсальность этих принципов, однако, оказывается оспорена регулярными призывами бойкотировать Игры в связи с политикой принимающих их стран, коррупционными скандалами и вариативностью построения нарративов церемоний открытия и закрытия мегасобытий вокруг базовых идей олимпизма.

В данной статье я хотела бы обратиться к российскому опыту культурного производства ландшафтов спортивного мегасобытия, который буду анализировать на примере Всемирных спортивных студенческих игр, проходивших в столице Республики Татарстан в 2013 году. Этот случай, на мой взгляд, является интересным примером репрезентации постсоветской идентичности в силу уникального статуса Татарстана и Казани в российском государстве и Универсиады‐2013 как важнейшего элемента серии мегасобытий в современной России.