Тор

Щелкнула дверь. Повернувшись на звук, я увидел Тихого. Следом в палату вошел Академик. Голова снова пошла кру́гом. Прислонившись к стене, я медленно осел на пол.

– Кто позволил вставать? – возмутился профессор. – Вы еще слишком слабы.

– Если б не встал, помер бы от жажды, – пробурчал я.

– Ничего подобного! – всплеснул руками Академик. – Возвращайтесь в постель.

– Оставь, док, – вмешался Тихий. – Он в порядке.

– А знаете, вы правы, голубчик, – неожиданно легко согласился ученый. – Вы, сталкеры, удивительный народ. Вчера на волосок от смерти, а на следующий день рветесь в бой.

– Некогда нам в койке бока пролеживать, – заявил я, надевая выстиранный, выглаженный и заботливо сложенный на стуле костюм. – Зона зовет.

– Ох уж этот зов, – посетовал Академик, протирая очки краем халата. – Хорошо. Ступайте. Кстати, вознаграждение заберете у своего напарника. Спасибо за работу.

На улице моросил мелкий дождь. Холодный пронизывающий ветер гулял по Зоне. Я включил КПК и тут же получил некролог:

Имя: Лемур.

Клан: Вольный сталкер.

Возраст: Тридцать лет.

Причина смерти: Обильная кровопотеря. Рваная рана шеи. Повреждение сонной артерии.

Место: Карьер.

Время: Пять часов сорок четыре минуты.

Дата: Двадцатое апреля две тысячи двенадцатого года.

Убийца: Храпун.

Отпусти, Зона, душу погибшего…

Взглянув на Тихого, тяжело вздохнул. Жаль Лемура. Отличным мужиком был. Конечно, можно сказать, что погиб по собственной глупости. Но о мертвых либо хорошо, либо ничего.

Похоронили сталкера на территории комплекса ученых, у клумбы на заднем дворе. Его могила была не единственной, но самой свежей. Рядом с Лемуром покоились Сумрак, Бобер, Ханжа и Седой.

Тихий достал бутылку водки, два стакана. Разлив, постояли немного, помянув молчанием всех погибших. Выпили не чокаясь. Остаток горькой выплеснули на могилы.

Глядя на крест с водруженным на него противогазом, я задумался.

Зона – сколько смысла в этом слове? Сколько сломанных судеб? Сколько загубленных жизней? Боли, страданий и неоправданных надежд? Скольких она призвала, заставила покинуть родной дом, променять все, что было, на скитания между аномалиями и радиоактивными пятнами? Вчерашний офисный клерк, одурманенный ее гипнотическим зовом, сегодня пытается отбиться от стаи мутировавших псов. Ради чего? Чтоб сдать артефакт барыге, а на вырученные деньги напиться и забыться? Это цель?

Зона – это Чистилище из библейских сказаний. Настоящий ад на земле. Попав сюда, назад не вернешься. Не знаю, как Петровичу удается столько времени игнорировать ее призывы. Но одно могу сказать точно: рано или поздно он тут вновь объявится. Его душа принадлежит ей.

Конечно, есть такие, как я. Те, кто приходит сюда по собственной воле. Но если хорошо подумать, то добровольностью здесь и не пахнет. Все, кого она «отпустила», – агенты, вербовщики, зазывалы. Называйте их как хотите, суть-то в итоге одна. В обмен на мнимую свободу они, сами того не сознавая, приводят ей новых жертв.

Зона подобна шахматной доске, на которой, с одной стороны, она, Хозяева, аномалии, мутанты; с другой – главенствующие кланы, военные и постоянно меняющиеся пешки, в роли которых выступают именно сталкеры.

Мы боимся ее. Ненавидим. Боготворим. Ублажаем. Приносим жертвы в виде собственных жизней. Мечтаем уйти. Проститься раз и навсегда. Но выход только один – смерть. Однако если ты ей нравишься, то и после своей кончины будешь послушной игрушкой, исполняющей любую прихоть хозяйки.

Зона – это проклятие. Проклятие, что мы заслужили. Наказание за грехи человечества. Ловушка, в которую так стремятся попасть. Обжигающее пламя, а сталкеры – мотыльки. Опалив свои крылья, мы падаем вниз. Мечтаем снова взлететь, но никогда не сможем вновь этого сделать…

Три месяца спустя

Ясный оказался местом, к которому приковано внимание всего сталкерского мира. Во всей Зоне не было ни одного человека, кто бы не обсуждал произошедшее. Поговаривают, что этот день войдет в историю. Но так ли это? Судите сами.

Утро. Если ты открыл глаза и можешь двигаться – это уже хороший знак. С наступлением тепла в ночлежке начало вонять просто невыносимо. Благо, с вечера не чувствуешь этого амбре. Спускаясь сюда, сталкеры либо сильно пьяны и им все равно, либо валятся с ног от усталости. Но утром каждый вдох вызывает непреодолимые приступы тошноты. Жесткая ароматерапия. Действует бодряще и отрезвляюще.

Проснувшись, я скривился, учуяв гнилостную вонь прелых матрасов, плесени, сырой земли и пота. Задержал дыхание, схватил рюкзак и винтовку, надел ботинки и поторопился убраться отсюда как можно скорее.