Тореадор. Часть 2. Лаура

– Для вас, дон Хосе, не секрет, что я, как бы это сказать, помолвлен с моей кузиной, Исабель Герреро. Не стану скрывать, что эта помолвка произошла так быстро, что я не успел как следует узнать характер своей будущей жены. А когда чуть – чуть узнал, то понял, что не готов всю жизнь провести в жерле огнедышащего вулкана. Вы можете презирать меня за это. Но моя жизнь мне как-то дороже, чем мнение света или родственников. За это, не столь долгое время, я все же уразумел, что Исабель не терпит отказов, что ее аппетиты не соизмеримы с моими возможностями, что любой другой, имеющий больший доход, чем у меня, для нее предпочтительнее, чем я. Тогда я решил исчезнуть из ее жизни. Это не простая трусость или расчет. Это мое глубоко обдуманное решение. Короче, три дня тому назад, я тихонечко сел на свою лошадь и отправился в Кадис, с намерением отбыть во Францию, где у меня есть небольшое поместье. Там я собирался поселиться на ближайшие лет десять.

При этих словах, все заулыбались, прекрасно понимая мотив и замысел дона Эстебана. Он же, видя, что никто не спешит порицать его решение, приободрившись, продолжил:

– Я уже проехал почти сутки, оставалось еще дня три – четыре, если ехать неспешно. Я, впрочем, никуда и не спешил. Так вот, на этот раз я остановился в придорожном трактире, намереваясь основательно подкрепиться, отдохнуть самому и дать отдохнуть своей лошади. Я занял небольшой стол в углу обеденного зала. Там довольно большой обеденный зал, столов так восемь или десять. По центру небольшая площадка, на которой танцевала и пела молоденькая цыганка. Страшненькая как обезьянка, но такая юркая и языкастая, что все поневоле таращились на нее. Я сначала тоже слушал ее песни и даже дал ей эскудильо, но вскоре мне это надоело и я, закрыв лицо своей шляпой, сделал вид, что уснул. Я действительно задремал, но проснулся от какого-то шума. Через два стола от меня разместилась компания из шести человек – пятерых мужчин и одной женщины. Мой сон слетел с меня мгновенно. Этой женщиной оказалась Лаура. Ее ведь невозможно спутать ни с кем. Она была в полубессознательном состоянии. Эти бандиты. Я точно уверен, что они бандиты, пытались накормить ее и напоить. Она качалась из стороны в сторону. Глаза у нее были полузакрыты. При этом она пыталась увернуться от подносимого питья. Эти скоты грубо хватали ее за волосы, за шею, поворачивая ей голову. При этом произнося такие мерзкие фразы, что даже у меня поневоле сжимались кулаки. Я понимаю, что поступил как последний трус, не вступившись за сеньориту. Но я бы все равно ничего не смог поделать. Их было пятеро, а я даже не умею толком владеть шпагой. Я себя чувствовал, как жирный боров, не способный ни к чему. Я искал возможность как-нибудь привлечь внимание других путников. Но все, кто видел эту компанию, как-то быстро расплатились и ушли. В пустом зале остались только эти бандиты с Лаурой, маленькая цыганка и я. Пока я терзался от своей беспомощности, в обеденный зал ворвался монах огромного роста. Он прямиком направился к их столу и закричал:

– Ах, вот где вы, дьявольские отродья! Сейчас же, немедленно освободите сеньориту Лауру! Иначе я вас всех уничтожу!

Он сделал еще пару шагов и рухнул как подкошенный. Один из бандитов ударил его чем-то по голове, да так сильно, что из раны потекла кровь. Другой хотел добить монаха, но третий, по всей вероятности, самый главный у них, сказал грозно:

– Нет! Свяжите его и бросьте в повозку! Мы не можем оставлять после себя следы. Нас не должны найти до поры.

Двое других принесли длинную веревку и связали монаха как сноп, и вынесли прочь. А тот, главный, расхохотался:

– Вот так славно! Густаво Пенья! Это он помог сбежать Марко и Лауре из – под носа дона Алонсо! Теперь у него есть возможность поквитаться с обидчиком. Мы ему в этом поможем. Еще и заработаем на этом деле. Перевяжите монаху голову, чтобы не сдох по дороге. И в путь.

– Слушай, Сантос, а что нам делать с девчонкой? Она же все видела и слышала. Надо ее грохнуть.

– Нет. Не надо. – Сантос поманил к себе цыганку – Эй, ты! Иди сюда. Ты умеешь ухаживать за сеньоритами? Кормить, переодевать и всякое такое?

– Умею. А что?

–тогда ты поедешь с нами. Видишь, мы не можем покормить эту сеньориту. А ты можешь. Приступай.

– Ишь ты какой! Так я тебе и подчинилась! Сначала скажи, сколько ты мне заплатишь, если я соглашусь. А потом я подумаю, ехать мне с вами или нет.

Сантос захохотал:

– Ну, ты, нахалка! Да я тебя сейчас убью. И твоя песенка спета.

– Не получится! – в руках у цыганки оказался пистолет. И она спокойно навела его на Сантоса, потом перевела на верзилу: – Предупреждаю, стреляю я хорошо. И смогу убить любого из вас, кто сделает хоть шаг ко мне. Не верите? Попробуйте!

Желающих как-то не нашлось. Тогда Сантос опять зло засмеялся:

– Слушай, ты мне нравишься. Давай договоримся. Сколько ты хочешь?

– Я хочу все украшения с твоей куклы.

– Идет. На Тенерифе получишь все: и платье, и украшения. Годится?

– Годится. Отвали от нее. Я сама с ней поговорю и все сделаю.