Тореадор. Часть 2. Лаура

Сабина видела, как Сантос неспешно направился в сторону "Санта Розы". Она только этого и добивалась. Ей необходимо было без Сантоса увидеть своими глазами судно, на котором предстояло пересечь море и океан. Сабина быстро догнала верзилу, который перекинул через плечо Лауру. И легким размашистым шагом, ни на кого не глядя (а зевак хватало. Не каждый день громила самой разбойничьей внешности несет на плече богато одетую сеньориту.) отнес девушку на бриг. Там он пнул ногой грязную дверь каюты капитана и свалил бесчувственную пленницу на драное покрывало, наброшенное на огромный сундук. Сабина презрительно разглядывала некогда роскошную, а теперь облезлую обстановку каюты. Когда-то резные дверцы шкафа были наполовину сломаны, бывшие стеклянные вставки зияли дырами. На месте серебряной посуды валялись пустые бутылки и куски черствого хлеба. Стол из красного дерева весь был посечен ножами и заляпан жирными пятнами.

– Разве благородная сеньорита может жить в такой грязи? – с вызовом спросила Сабина.

– Возьми и убери! Если тебе здесь не нравится. Могу вас и в трюм бросить к монаху, если здесь не нравится. Из–за вас, нам и так придется жрать в кубрике. – Верзила громко заржал и вышел, не забыв хлопнуть дверью.

Сабина пожала плечами и отправилась на камбуз. На корабле было тихо. Вся команда, за исключением двух дежурных, была на берегу. Они попытались познакомиться с девушкой поближе, но Сабина быстро объяснила им, что шуток не понимает, а при случае умеет постоять за себя. Коме этого Христиан, в самых грязных выражениях, добавил, что девчонку трогать не стоит, иначе Сантос будет очень недоволен.

Обогнув фок–мачту, она столкнулась еще с двумя членами команды. Не спеша высовываться, постояв немного незамеченной, она прислушалась к разговору. Уяснив себе, что между собой беседуют капитан и повар, девушка пришла к некоторым выводам. Недовольный чем-то повар сиплым голосом высказывал капитану свои претензии. Тот с тоской смотрел куда-то за горизонт, не спеша успокаивать бурного собеседника. Сабина очень удивилась такой простоте нравов. До сих пор она считала, что капитан на корабле, все равно, что король на суше, что его приказы не обсуждаются и должны выполняться беспрекословно. Но в этом случае капитан почему-то вообще не высказывал никакого неудовольствия. Он просто стоял и слушал, не делая никаких замечаний.

– Эй, ты, толстый! Это ты кок? – она почти вплотную подошла к спорящим и у ставилась прямо в лицо недовольному типу. Тот собрался ответить ей в самых подобающих по этому случаю выражениях, но вовремя прикусил язык. На него в упор смотрела страшная рожа с разноцветными выпуклыми глазами. У Сабины от рождения один глаз был карим до черноты, а второй желтым до красноты. Неподготовленным такое зрелище стоило нескольких жутких минут. Надо сказать, что инквизиторы уже пару раз приговаривали Сабину к аутодафе на центральных площадях Мадрида и Севильи, но она каждый раз умудрялась исчезнуть у своих палачей прямо из – под носа. Не зря о ней шла молва как о самой настоящей ведьме. Умение корчить жуткие гримасы неоднократно спасало ее от ненужного мужского внимания. Вот и теперь она быстро установила "самые дружеские" отношения и с поваром, и с капитаном. Не боявшиеся в жизни почти ничего, они, тем не менее, не рискнули связываться с исчадием ада (так про себя подумал каждый из них). Объяснив обоим, что у них на корабле будут путешествовать две сеньориты, к которым следует относиться весьма почтительно, Сабина немедленно получила в свое распоряжение ведро воды, швабру, большую чашку и относительно чистую тряпку. Кроме этого, она предупредила, что сама будет ухаживать за пленным монахом, что ей тут же с радостью разрешил капитан. Решив еще некоторые бытовые вопросы, она вернулась в каюту к Лауре. Сеньорита по – прежнему была без сознания. Сантос, не желая понапрасну рисковать на пристани, влил в рот девушки свое отвратительное пойло из небольшой бутылки, висящей у него на поясе. Сколько Сабина не уговаривала его не давать Лауре эту отраву, он сделал назло, нисколько не беспокоясь о состоянии пленницы. И только угроза, что он может не довести Лауру живой и не получить своих денег, заставила его ненадолго задуматься. Сантос пообещал больше не пичкать своих пленников этой дрянью до самого Тенерифе.