Торговля на победу

Микки делится подробностями своего эмоционального трейдинга: «Я поднял глаза к небу, набрал в легкие воздух и открыл короткие позиции по трем акциям. Это была продажа ради продажи. Причем, слишком крупная. За этими сделками ничего не стояло. Я продал так много, что запаниковал. В прошлом мне уже довелось покупать по максимальной цене – это все равно, что побывать в аду, я потерял уйму денег. Но теперь я был уверен, что без меня им не удастся пробить уровень поддержки, и продал эти проклятые акции. Если бы поддержка не устояла, я выиграл бы пятнадцать тысяч долларов. В тот момент я потерял контроль над собой. К черту риск, я продам их».

Есть и другие формы самовредительства. Некоторые трейдеры появляются на рабочем месте за пять минут до открытия рынка. Всю ночь напролет они пили. Эти люди считают успех удачей, а не естественным следствием наработанных профессиональных навыков.

Все эти отрицания и рационализации, неготовность смотреть в лицо реальности и вносить коррективы в работу – линии психологической защиты трейдера, вновь и вновь повторяющего вчерашние ошибки. Такие трейдеры могут выиграть несколько миллионов долларов, но им не суждено стать супер-трейдерами и испытывать чувство удовлетворения от торговли.

Почему трейдеры ненавидят убытки

Трейдеры не желают мириться с неудачами, поскольку это означает признание совершенной ошибки. Отвращение к убытку в комбинации с эффектом проявления эго результируется в отношение к торговле, как к азартной игре. Трейдеры начинают упорствовать в надежде на разворот цены. Всем нам хорошо известно об этом, но вот что интересно: многие трейдеры считают, что убыток не так страшен, когда является дополнению к еще большему убытку, а не стоит особняком. Трейдеру легче эмоционально отстраниться от игры, сдаться и начать готовиться к тому, чтобы начать с нуля следующий день, нежели продолжать бороться за минимизацию потерь.

Трейдер подчас сильнее переживает сравнительно небольшие потери, чем масштабный убыток, вину за который иногда сваливает на гримасу фортуны. Наглядной иллюстрацией такой поведенческой модели является рассказ Морта. Ему 27 лет, он второй год как на рынке, но успел завоевать репутацию смелого парня.

«Когда я торговал малыми лотами, то проигрывал не больше четверти или половины пункта. Если я нацеливался на полпункта прибыли, то закрывался, потеряв четверть. Теперь я торгую по-крупному и никогда не продаю до пробития уровней поддержки. Я купил акции компании Страйд Райт (Stride Rite) по тринадцать долларов за штуку. Акция упала вместе со всем рынком. Кто-то продал один миллион акций на уровне двенадцать долларов. Я прикупил еще по этой же цене и чуть позже продал по двенадцать с четвертью. Мне надо было избавиться от всех длинных позиций. Цена вновь опустилась до двенадцати, но я продолжал быть в покупке, отказываясь верить в самый худший вариант развития событий. В итоге я потерял полтора пункта на пятидесяти тысячах акций. Я покупал и продавал, я торговал ими, но не фиксировал прибыль. Моей целью было крупное движение. На самом деле, мне следовало порезать все убытки. Я надеялся на то, что кто-нибудь подтолкнет меня к этому».

Морт продолжает свою историю: «Когда цена идет вниз, трудно поверить в то, что можно безболезненно избавиться от моих пятидесяти тысяч акций. Я пришел к выводу, что можно продолжать держать позицию. Я решил, что она не очень навредит мне, оставаясь на этом уровне, и можно перетерпеть движение, дождавшись дна. В этот момент я был уже полностью парализован. Излишний оптимизм – моя проблема, так же, как и доверчивое отношение к мнениям других. В конце концов, когда я решился на продажу, у меня уже не было выбора – мне пришлось сделать это. В моей голове продолжали роиться мысли о том, что если я сумею вылезти, то выиграю много денег. Я продолжал верить в то, что рано или поздно цена пойдет туда, куда требуется. Мне было ужасно трудно решиться на продажу, до боли не хотелось фиксировать убытки. Самое страшное – понимание того, что нет покупателей, и если я буду продавать, то цена повалится еще ниже».