Торговцы космосом

Родительско-преподавательская ассоциация проводила первое за семестр собрание в окружной школе для исключительных детей округа Бингхэм. Из тех двадцати человек, что уже явились, Владек знал лишь миссис Эдлер – директрису, главу школы, если угодно, одним словом – главную. С ней-то ему и надо было пообщаться в первую очередь – с глазу на глаз, но подвернется ли возможность? Сейчас она восседала в кресле с регулируемой спинкой на другом конце зала за потемневшим от времени столом из золотистого дуба и вещала низким, будто вечно куда-то спешащим голосом, а седая как лунь женщина в коричневом костюме ей внимала – наверное, учительница, старовата как-то для мамы школьника. Хотя Маргарет ему говорила, что некоторым здешним воспитанникам уже лет по двадцать, не менее.

Пробило половину девятого. Родители все еще съезжались к зданию школы, порядочно перестроенному из чьей-то просторной загородной резиденции, смахивающей даже на замок. Здешнее убранство не переставало напоминать о своем благородном прошлом: не одна, а две люстры, изящная лепнина с орнаментом в виде виноградной лозы на штукатурке, кроющей фальшпотолок, камин из белого мрамора с розовыми вкраплениями, близ которого – парочка очевидно ширпотребных и потому выбивающихся из стиля андиронов[35]. Створки раздвижных дубовых дверей открывали вид в холл – на угрюмый скелет огнеупорной лестницы из бетона и стали. Должно быть, подумал Владек, пришлось демонтировать ее предшественницу, какую-нибудь резную красотку из дерева, чтобы поставить вот это жаростойкое чудище, отвечающее законам штата о школьном обустройстве.

Приток посетителей не иссякал – и холостяки, и матери-одиночки, еще не распавшиеся пары… Гарри гадал, как же эти люди решают проблему присмотра за детьми. Подзаголовок на фирменном школьном бланке гласил: «Учреждение для эмоционально неуравновешенных и умственно отсталых детей, способных к обучению».

Сын Гарри, Томас, девяти лет от роду, подходил как раз под категорию «эмоционально неуравновешенные». С оттенком зависти Гарри подумал о том, могут ли дети с мозговыми повреждениями нянчиться с кем-нибудь из достаточно компетентных взрослых. С Томасом бы так не вышло. Владеки не проводили вечера вместе с тех пор, как ему исполнилось два года, так что сегодня Маргарет держала оборону дома, без сомнения, беспокоясь о звонке доктора Николсона, в то время как Гарри представлял семью на родительском собрании.

По мере того как комната наполнялась людьми, стульев становилось все меньше. Молодая пара встала в конце ряда близ него, оглядываясь в поисках пары свободных мест.

– Вот, – сказал он им, – присаживайтесь. Я подвинусь.

Жена вежливо улыбнулась ему, муж поблагодарил. Осмелев при виде пепельницы на пустом сиденье впереди, Гарри выудил из кармана сигареты и предложил им, но оказалось, что они были некурящими. Гарри все равно закурил, прислушиваясь к тому, что происходило вокруг.

Все разговаривали. Одна женщина спросила другую:

– Как там твой желчный пузырь? Они все-таки собираются его удалить?

Лысеющий толстяк сказал невысокому мужчине с густыми бакенбардами:

– А вот мой адвокат говорит – если школа не только для психов, но и психосоматиков, то компенсация расходов на лечение будет включать в себя и стоимость обучения. Надо бы, конечно, уточнить…

Невысокий мужчина кивнул уверенно:

– Все правильно, нужна лишь справка от доктора – он-то рекомендует школу, и он же направляет туда ребенка…

Молоденькая женщина с жаром произнесла:

– У доктора Шилдс оптимистичный прогноз, миссис Клермонт, он уверен – тиреоидная гормональная терапия поможет Джорджи. И тогда…

А мужчина с кожей светло-кофейного тона в рубашке-гавайке поделился с пухленькой дамой:

– Он такую сцену закатил на выходных… теперь у него два шва на лице, а моя удочка в трех местах сломана…

На что дама ответила:

– Им так скучно порой. У моей девочки есть пунктик насчет цветных карандашей, так что это полностью исключает книжки-раскраски. Иной раз только и думаешь – что делать…

– Моя фамилия – Владек, – наконец решился сказать Гарри молодому человеку рядом. – Я – отец Томми. Он в группе новичков.

– Там же, где наш, – сказал молодой отец. – Нашего звать Верн, ему шесть лет. Он такой же светловолосый, как я. Может, вы его видели…

Гарри не очень-то старался вспомнить. В те два или три раза, когда он забирал Томми после уроков, он не мог отличить одного ребенка от другого в общем мельтешении: куртки, носовые платки, шляпы, одна маленькая девочка, что всегда пряталась в кладовке, и еще тот маленький мальчик, который никогда не хотел идти домой и повисал на руке учительницы…

– О да, – вежливо ответил он.

Молодой человек представил себя и жену – их звали Мюррей и Селия Логан. Гарри перегнулся через мужчину, чтобы пожать руку жене, и та спросила:

– Вы здешний?