Торговцы космосом

Моя малышка Эстер расправила плечи и начала творить чудеса.

Десять часов спустя мы сидели бок о бок в лунной ракете «Дэвид Рикардо»[22], только что оторвавшейся от земли. Недрогнувшей рукой Эстер зарегистрировала себя как сотрудницу компании «Шокен» в срочной командировке, а меня как Гроуби, аналитика продаж шестого класса.

Фамилия и приметы Гроуби, экспедитора девятого класса, до космопорта «Астория» точно еще не дошли – и едва ли дойдут. Трудно ожидать, что у сбежавшего контрактника, разыскиваемого за убийство, найдутся деньги, чтобы улететь на Луну.

Мы заказали себе отдельную каюту и полный рацион. Впрочем, «Дэвид Рикардо» был спроектирован из расчета на то, что большинство пассажиров полетят в отдельных каютах и с полным рационом. Путешествия на Луну совершаются не из праздного любопытства и не рассчитаны на низкооплачиваемых потребителей, составляющих пятнадцать шестнадцатых населения Земли.

Луна – это деловой и производственный центр. Прежде всего добыча полезных ископаемых. Кое-какая туристическая инфраструктура есть, но не слишком развитая. Вместе с нами, сколько можно было заметить при посадке, летели деловитые инженеры, несколько рабочих из низших классов да горсточка богачей, жаждущих похвастаться, что побывали на Луне.

После взлета Эстер поначалу была истерически весела, но вдруг, оборвав себя на полуслове, уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Бедная девушка была потрясена и напугана собственным поступком. Выросшая в добропорядочной, богобоязненной семье, воспитанная в уважении к Святым Продажам – могла ли она ожидать от себя, что совершит тяжелейшее коммерческое преступление, нарушив трудовой контракт?

– Мистер Кортни… – восклицала она сквозь рыдания. – Митч… если бы я только могла твердо знать, что поступаю правильно! Я помню, что вы всегда были ко мне добры, и знаю, что вы никогда ничего дурного не сделаете… но мне так плохо, так страшно!

Я помог ей утереть глаза и принял решение.

– Ладно, Эстер, – сказал я. – Расскажу все как есть. Суди сама, прав я или виноват. Таунтон совершил ужасное открытие. Он обнаружил, что есть люди, которых не пугает угроза наказания церебрином за неспровоцированные коммерческие преступления. Таунтон считает, что мистер Шокен бесчестным образом украл у него проект «Венера», и ни перед чем не остановится, чтобы вернуть Венеру себе. По меньшей мере дважды он уже пытался меня убить. Я считал, что мистер Ранстед тоже из агентов Таунтона, что по его приказу он перехватил и саботирует проект «Венера», но теперь не знаю что и думать. Когда мы с мистером Ранстедом встретились на Южном полюсе, он оглушил меня ударом по голове и под чужим именем запродал по трудовому контракту на Коста-Рику, а мою смерть инсценировал, подсунув чей-то труп. А еще, – осторожно добавил я, – в деле замешаны консы.

Эстер тихо вскрикнула.

– При чем они здесь, точно объяснить не могу, – продолжал я. – Однако в ячейке консов я слышал…

– Мистер Кортни!!

– Ничего другого мне не оставалось. Я оказался на Коста-Рике, на плантации «Хлореллы», и, похоже, единственный путь домой, на север, лежал через подпольную сеть консов. У них на фабрике есть ячейка, я туда вступил, проявил способности, и меня перевели в Нью-Йорк. Остальное ты знаешь.

Она долго молчала.

– Вы уверены, что все это правильно?

– Разумеется, – твердо ответил я.

Хотел бы я и в самом деле так думать!

Эстер храбро улыбнулась в ответ.

– Что ж, – сказала она, явно стараясь приободриться, – пойду принесу наш обед. Вам, наверное, лучше не выходить из каюты.

– Чертов стюард! – сказал я Эстер сорок часов спустя. – Ясно, что все они приторговывают на черном рынке, но всему же есть предел! Только посмотри!

В руках я держал бутыль с водой и лоток со своим ужином. Пломбы и там, и там были явно повреждены, и невооруженным взглядом видно, что воды в бутылке не хватает.

– Грабеж среди бела дня! – возмущался я. – А говорят еще, что пайки полного рациона защищены от взлома!.. А с твоим что?

– То же самое, – вздохнула она. – Ничего тут не поделаешь. Давайте поедим попозже, мистер Кортни. – И сделала очередную попытку взбодриться самой и взбодрить меня: – Может, партию в теннис?

– Ладно, – проворчал я и принялся раскладывать поле, взятое напрокат в корабельном чулане для отдыха.

В теннис Эстер играла лучше меня, однако на сей раз мне удалось сравнять счет. Она была неловка и рассеянна, то и дело промахивалась по кнопкам, а корректировать движения своего игрока левой рукой при помощи реостата ей и вовсе не удавалось. Однако полчаса игры принесли пользу нам обоим. Эстер повеселела, и мы оба принялись за свои пайки.

Партия в теннис перед едой стала у нас традицией. Чем еще было заняться в тесной каюте? Каждые восемь часов Эстер брала талоны и отправлялась за нашими пайками, я ворчал из-за поврежденных пломб и недостачи, мы играли в теннис, а затем ели. Остальное время не занимались практически ничем: думали каждый о своем, рассеянно глазея на проплывающую по стенам рекламу – от «Шокен».