Торговцы плотью

Я не слышал звонка, но пошел, задвинув за собой стеклянную дверь, чтобы не выпускать нагнанный кондиционером холод. Это была Николь Редберн. Она только что закончила работу и хотела заскочить. Я спросил Марту и велел Никки двигать прямо сейчас.

Мы вернулись в Розовую комнату, оставив дверь открытой, чтоб слышать звонок. Я принес из кухни еще выпить: чистый коньяк для Марты и светлое пиво для себя.

Никки принесла пиццу с анчоусами. Мы ели ее в главной спальне. Марта осталась голой, только накинула простыню, сидя в постели. Я надел халат.

— Пойду приму душ, — сказала Никки. — Последний джон так меня отделал!

Из ванной она вышла обнаженной, смазывая вазелином красные пятна на груди.

— Каторжное клеймо, — пояснила она. — У бедняжки зубной протез шатается.

Я принес ей белого вина, и мы присели рядом с Мартой, жуя пиццу с анчоусами.

— Что с вами, мадам Дефарж? — удивилась Никки. — У вас сиськи обвисли.

— Иди к черту, — сказала Марта. — Парень, с которым я спуталась… Не могу от него отделаться.

— И не надо, — сказала Никки. — Может настать день, когда пригодится такой воротила.

Об этом я не думал, но Уилсон Боукер мог оказаться полезным знакомым, если мы вдруг попадем в беду.

— В этом есть смысл, — заметил я Марте.

— Знаю, — угрюмо ответила она.

Мы прикончили пиццу, и я понес пустую коробку на кухню. Вернувшись в Розовую комнату, увидел Никки, лежащую рядом с Мартой.

— А мне что делать? — спросил я. — Устраиваться на полу?

— Места полно. — Никки откинула край простыни. — Ныряй.

Обе подвинулись, освобождая мне место.

— По-моему, ты его любишь, — заметила Никки. — Но никогда себе в этом не признаешься.

— Возможно, — сказала Марта. — Но он женат и женатым останется.

— Безнадежная любовь лучше всего, — проговорила Никки, — она никогда не приедается.

— А ты была когда-нибудь влюблена? — спросил я ее.

— Нет. Я слишком занята самой собой. Если в меня когда-нибудь влюбится парень, получится любовный треугольник.

— Рано или поздно ты попадешься, — предупредила Марта.

— Не попадусь. Кто слаб в арифметике, тому не стоит учиться на бухгалтера. Когда мне придет в голову остепениться, я поищу денежный мешок, любовь тут ни при чем.

— Железная ты женщина, — сказала Марта.

— А ты превращаешься в размазню, — прокомментировала Никки.

Она запустила руки под простыню, и Марта завопила:

— Боже! Потише!

— Вы оба разжирели, — заявила Никки.

— Кто принес нам пиццу? — спросил я. — Кого благодарить?

— Заткнитесь вы оба, — возмутилась Марта. — Давайте спать.

И мы заснули.

Глава 96

Кинг Хейес вошел в кабинет и плюхнулся в кресло.

— Выпьешь? — спросил я.

Вороной затряс головой. Выглядел он подавленным.

— Что тебя мучит? — продолжал рассуждать я. — Кроме клиенток?

— Знаешь черную курочку? Луэллу?

Конечно, я ее знал. Она приходила как минимум дважды в неделю, всегда к Кингу, так что я считал ее одной из его «жен».

Луэлла была маленькой, энергичной, бронзовато-коричневой, с прической в африканском стиле. Одевалась обычно в сшитые на заказ фланелевые, как у мужчин, костюмы и блузки с пышными жабо. Всегда сдержанная, полная самообладания. По моим оценкам, было ей около тридцати.

Хейес вздохнул.

— Помнишь, ты просил меня выяснить, что она делает в таком заведении?

— Помню. Янс считает ее феминисткой.

— Хо, ничего подобного. У нее другие причины. Леди она непростая. Имеет степень магистра по менеджменту, хорошее место в банке. Ну, поначалу ей было трудно подыскивать черных парней, таких же образованных, как она, а потом получалось, что согласны они всего на один раз или мечтают о белой подружке. А белые парни не хотят связываться с черной женщиной.

— Ты шутишь?

— Я не шучу, — покачал Кинг головой. — У нее свой дом, машина, полно нарядов и всего прочего, и она так одинока, хоть плачь.

— Боже, — спросил я, — так только это привело ее сюда — одиночество?

— Точно, — ответил он. — Наверно, она думает, это лучше, чем ничего. Питер, так живет большинство образованных черных женщин.

Я пристально посмотрел на него.

— Кинг, похоже, она тебя зацепила.

— Мне кажется, я перед ней виноват, — признался он. — Смешно, потому что я так и не закончил восьмого класса и ей не ровня. Я хочу сказать, она выговаривает длинные слова, которых я никогда даже не слышал. Она такая чистая и нарядная, что я рядом с ней — прямо Кинг-Конг.

— Но ты ей, наверно, нравишься, — заметил я. — Она всегда заказывает тебя.

— Да… но… — продолжал он беспокойно ерзать на стуле, — тут свои причины. Признаюсь, если пообещаешь, что никому не скажешь.

— Ты знаешь, что я никогда не болтаю.

— Да… но… когда она пришла сюда в первый раз… она была девушка.

Я присвистнул:

— Ты уверен?

— Парень, я точно знаю. Во-первых, она мне сама сказала. Во-вторых, вся зажалась в кулак. В-третьих, запачкала простыни. Мне пришлось застирывать прежде, чем отдать Марии. Это был первый прокол, будь уверен. Ну, ты знаешь, у женщины в сердце всегда есть местечко для парня, который ее надкусил. Она его помнит до самой смерти. Поэтому Луэлла меня и заказывает.