Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии

Однако проект не был рассчитан на быструю отдачу, и Ротшильды приступили к нему с традиционной осторожностью. Они наняли дорогостоящих экспертов, которые установили, что на Лабрадоре нет опасности землетрясений, и оценили возможности убытков от молний, оползней и лавин. В предварительном отчете план «Хэмилтон-Фоллс» (теперь «Черчилль-Фоллс») называется «долгосрочным проектом с малой надеждой на немедленную отдачу». Обычно отчеты для акционеров составляются экспертами в пессимистическом ключе. Ротшильды решили, что хорошего можно и подождать, проявив терпение. Они могут себе позволить такую широту взглядов.

Но в области конкурентоориентированных торговых операций банк придерживается другого подхода.

– Мы на опыте поняли, что торговый банк не должен ждать удачной возможности, – говорит Джейкоб. – Торговый банк сам должен создавать такие возможности. Клиенты приходят к нам за советом, потому что ожидают, что у нас найдутся творческие идеи. У нас в банке сконцентрированы такие способные люди. Мы делаем все возможное, чтобы нас считали местом, где много не только денег, но и идей. Это наша сила и наша слабость одновременно. Того и другого никогда не бывает достаточно. Наша задача – стать катализатором, который ускоряет развитие торговли. Мы не имеем права топтаться на месте; мы всегда стараемся выдвигать инициативу.

Новое психологическое отношение к торговому банковскому делу отражается в новом, функциональном стиле семиэтажного «Нью-Корт», такого отличного от викторианского палаццо прошлого. Из старых традиций остались лишь ежедневное одиннадцатичасовое заседание правления и ритуал обеда в час дня. Но даже там многое изменилось. Разговоры за столом больше не сводятся к филантропии, садоводству, политике, искусству, музыке. Теперь за обедом часто говорят о серьезных делах.

– Несомненно, такая тенденция появилась из-за неэлегантности нынешних столовых, – говорит Джейкоб, но похоже, он об этом нисколько не жалеет.

Элегантные французские кузены

С французскими кузенами английских Ротшильдов связывают «подлинная симпатия и настоящая дружба». Вплоть до самого последнего времени две ветви семьи поддерживали больше личные, чем деловые отношения. Родственники постоянно общаются. Кузены по обе стороны Ла-Манша любят друг друга во многом за то, что они такие разные. Лондонский банк N.M. Rothschild & Sons больше ориентирован на рынок услуг, в то время как парижский дом De Rothschild Freres – скорее крупный частный банк.

Разница заметна в темпераменте и подходах. Английские кузены – финансисты и спортсмены: Эдмунд любит рыбную ловлю, Леопольд предпочитает парусный спорт, Джейкоб играет в теннис, а Ивлин, главный экстраверт лондонской ветви семьи, играет в поло, иногда с принцем Филипом. По сравнению с ними французские кузены выглядят ярче – элегантные, артистичные, спортивные. Они определенно представляют собой интересный материал, отличный пример для подражания (хотя ни один Ротшильд не согласится кому-либо подражать).

Глава французской ветви – барон Ги де Ротшильд, стройный, вежливый, обаятельный, блестящий финансист, коллекционер и ценитель прекрасного. Ги резко порвал со многими старыми традициями, показал себя искусным дипломатом в поддержании дружеских отношений с английскими кузенами. Фантазия в нем сочетается со смелостью – типично ротшильдовские черты характера.

Ги все делает масштабно. У него усадьба в 9 тыс. акров (более 36 км²) и замок «Шато-Ферьер» в окрестностях Парижа, который поистине служит «витриной» Ротшильдов. Замок славится своей коллекцией произведений искусства и охотой. Прием в «Шато-Ферьер» произвел неизгладимое впечатление даже на покойного кайзера Вильгельма. Не так давно Ги и его жена устроили у себя в замке «небольшой танцевальный вечер», куда пригласили 1500 гостей. Весь дом накрыли каким-то полупрозрачным материалом, и в результате при нужном освещении он мерцал, как сказочный замок. Ни одному английскому Ротшильду и в голову не придет давать такие приемы. Кроме того, они едва ли могут себе это позволить. Судя по всему, французские Ротшильды богаче своих английских кузенов, которых в последние десятилетия подкосило британское налогообложение. Когда в 1957 г. в Лондоне умер Джеймс де Ротшильд, его наследникам пришлось заплатить свыше 20 млн долларов налога на наследство. 20 млн долларов – большая сумма даже для Ротшильдов.

Ги обладает чем-то вроде дара Мидаса. Он растит и тренирует знаменитых скаковых лошадей. Самым знаменитым его питомцем стал конь по кличке Эксбери, который одержал немало побед и, даже «выйдя на пенсию», приносил своему хозяину 240 тыс. долларов в год как племенной жеребец. Большие деньги всегда притягивают большие деньги. Ги создал еще один прецедент в 1956 г., когда развелся со своей женой-еврейкой и женился на католичке Мари-Хелен ван Зейлен Николаи. После такого шага ему пришлось уйти с поста президента еврейской общины во Франции.