Торжественное открытие (ЛП)

— Знаю. Я хочу поговорить с его родителями, и с ним, как только они дадут свое согласие. Если он раскается, я предложу соглашение, заверенное юристами, способное уберечь Джереми от неприятностей, но он должен будет выполнить целую кучу дерьмовых общественных работ в местах, которые мы выберем сами. Мы разработаем план мониторинга. Если его поведение улучшится, мы оставим все как есть. Если нет, то он проведет еще один год на общественных работах. Ему это не сойдет с рук безнаказанно, и он не получит зачет в колледже за эти часы.

— Я знаю его родителей. Его отец — трудоголик, а мать — милая женщина. Думаю, они согласятся. Когда ты говоришь «кучу дерьма», это сколько часов?

Бурбон обжег ему горло, когда он опрокинул стакан.

— Два ругательства за один день от тебя. Это рекорд.

— Я просто повторяла за тобой, — чопорно ответила она.

Он вытащил свою счастливую фишку и потер ее.

— Триста звучит примерно так?

Ее глаза закатились.

— Я думала о тысяче.

Канареечно-желтая фишка взлетела в воздух, когда он ее подбросил.

— Ну, в году почти девять тысяч часов, так что это… — Он поймал ее.

— О, перестань заниматься математикой, пожалуйста. Остальным из нас, нормальным людям, все равно.

Он улыбнулся.

— Как насчет того, чтобы начать с пятисот, и если они откажутся, мы сможем уменьшить до триста?

— Если они попросят меньше, мы могли бы выдвинуть обвинения. И обвинения против него — не штраф за неправильную парковку.

Его галстук теперь казался петлей, поэтому он ослабил его.

— Как ты собираешься вести это дело теперь здесь? — спросила она через мгновение. — Ты расскажешь все Пегги?

Мысль о ней заставила его желудок сжаться. Ему придется кое-что скрыть от нее — что-то, непосредственно связанное с ней. Вина — недостаточно сильное слово.

— Нет, не смогу. Ей придется сообщить об этом федералам.

Она потянулась за своим бурбоном, мгновение изучала янтарную жидкость, прежде чем осушить бокал.

— Ты влюблен в нее?

Ах, черт. Он потер свою счастливую фишку.

— Да. Я ей еще не сказал об этом.

Ее рот скривился, на этот раз не от бурбона.

— Мак, я не понимаю, но ваши отношения закончатся, и твое сердце пострадает. Она — дикобраз.

Но ее иголки, казалось, отпадали, чем больше он проводил с ней времени.

— Забавно, но она очень напоминает мне тебя, когда дело доходит до мужчин.

Ее спина выпрямилась, как у дебютантки.

— Ты говоришь ужасные вещи.

Его рука накрыла ее руку.

— Я не хочу причинять тебе боль, но я вижу тебя именно такой. С Реттом ты такой же дикобраз, как Пегги со мной.

Она встала и поправила свой кремовый пиджак.

— Как это связано со мной?

Он поднялся с дивана.

— Ретт любит тебя. Он не уедет, никогда. Я не видел его таким целеустремленным или сосредоточенным с тех пор, как…

— …он победил тебя в Мировой серии покера десять лет назад.

Он наклонил голову.

— Ну, то, что он решит делать со своей жизнью — это его забота. Мне все равно. Мы не подходим друг другу. Но то, что ты хочешь от этой женщины, для меня имеет значение. Ты планируешь…

— Что? — спросил он, скрестив руки на груди.

— Жениться на ней?

Удар в живот не мог быть нанесен более искусно. Он уставился на нее. Мог ли он даже представить, что женится на Пегги? Просыпаться рядом с ней, да, но каждый божий день? Часть его говорила «да», но он еще сам для себя окончательно не решил этот вопрос. Быть постоянно с ней было все равно что вырывать зубы — по одному за раз.

Эбби уперла руки в бедра. Постучала туфлей по ковру.

— Если ты хочешь с ней чего-то постоянного, то она — моя забота. Я никогда не видела, чтобы ты так вел себя с женщиной. Не уверена, что она хорошо впишется в нашу семью. Ей даже Дастин не нравится.

— Дастин не произвел на нее первого хорошего впечатления. Но он работает над этим. — В висках у него застучало. — Послушай, она тоже одна воспитывает сына.

— Мы слишком разные с ней. — Если бы она дернула еще сильнее за свой пиджак, то оторвала бы все пуговицы.

— Кто бы говорил! Ты поступаешь точно так же.

— Неправда. Это Ретт нажимает на мои кнопки. Я бы не вела себя так со всеми мужчинами. Если бы мы с тобой не были родственниками, я была бы на седьмом небе от счастья, встречаясь с тобой.

Он фыркнул.

— Я больше похож на Ретта, чем тебе хочется признаваться в этом.

— Это неправда.

Он взял ее за плечи.

— Когда ты увидишь его снова, возможно, тебе захочется присмотреться к нему более внимательно. Он делает именно то, что я хотел бы делать всегда.

— И что же это?

— Он делает все, что хочет. — Правда выплыла наружу прежде, чем он смог ее остановить.

Она прикусила губу.

— Я знаю, что ты от многого отказался ради меня и Дастина.

Он поднял руку, выбрасывая белый флаг.

— Замолчи. Я говорю не о том, что хотел бы что-то изменить, клянусь Богом, я подвожу черту под тем, что ты говоришь мне, что будет хорошо для меня. Ты моя сестра, а не мать. Если я хочу, чтобы Пегги была в моей жизни, тебе лучше свыкнуться с этой мыслью и найти способ принять ее. — Скрытый гнев невозможно было подавить.

Она снова постучала туфлей на низком каблуке по персидскому ковру.

— Ты прав. Прости. Я просто не хочу увидеть твою боль потом, Мак, вот и все.