Торжество Израиля и смерть Палестины

Уже опытный и повышенный в звании до офицера СС, Эйхман едет в Австрию после аншлюса (март 1938 года) и вместе со своими еврейскими сотрудниками создаёт Центр еврейских эмигрантов. Уже скоро от 200 тысяч австрийских ашкенази остаётся малая часть. После аннексии Судет в октябре 1938 года, а спустя всей Чехии, Эйхман создал бюро с 32 отделами и назвал его Центральным советом по решению еврейского вопроса в Чехии и Моравии, где работали почти исключительно евреи. Согласно плану, в день должно было депортироваться по 300 евреев.

«Еврейское население Палестины, которое в 1933 г. было столь малочисленным, что мир вообще ничего не знал о евреях в библейской стране, к началу войны увеличилось в несколько раз. Дела Эйхмана шли, масса немецких евреев была в безопасности и друг Полкес и его «Хагана» были все ближе к своей цели — созданию после двухтысячелетних молитв евреев «На следующий год — в Иерусалиме» еврейского государства в Палестине», — пишет Хеннеке.

Перед началом войны «еврейское» население Венгрии составляло 400 тысяч, но так как в последующем «власти Германии отдавали и выполняли ужасные приказы», то в результате миграции к 1944 году число евреев выросло до более миллиона. В марте этого же года в Будапешт прибывает Эйхман и незамедлительно выходит на связь с одним из руководителей организации помощи еврейским беженцев по имени Йоэль Бранд. Внимание! Согласно официальной версии холокоста, в это время в Европе происходит «массовое уничтожение». Что же делает Эйхман? Он предлагает Бранду купить миллион евреев за 10 тысяч грузовиков! В знак доброй воли Эйхман выпустил из Венгрии в Швейцарию 1,7 тысяч человек по предложенному списку.

Вот что рассказал Бранд на процессе Эйхмана в Иерусалиме 29 мая 1961 года:

«Он вызвал меня, чтобы предложить мне сделку. Он был готов продать мне миллион евреев, товар в обмен на кровь, как выразился он тогда. Потом он спросил, сделав при этом ошибку, которая до сих пор звучит у меня в ушах: «Кого вы хотите: мужчин, способных к производству (вместо „способных к зачатию“)? Детей, стариков? Скажите». Я вел себя не очень дипломатично, я был совершенно ошеломлен этим предложением. Я сказал, что не могу определять, кому оставаться в живых, а кому нет. Я хотел бы спасти всех. Тогда Эйхман сказал: «Итак, что ты предпочитаешь, товар или кровь? Больше миллиона я дать не могу, может быть, позже». Я должен был поехать за границу и там вступить в прямой контакт с моими людьми. Он спросил меня, куда я хотел бы поехать. Я быстро прикинул, в Швейцарию или в Турцию, и выбрал Турцию, потому что знал, что там есть делегации разных групп пионеров и Еврейского агентства. Он согласился, но сказал, что еще не знает, какой товар ему понадобится. Он должен еще раз съездить в Берлин, чтобы получить окончательные инструкции, а я за это время должен поразмыслить, какой товар я мог бы ему предложить.