Торжествующий дух

Вот продолжение событий 3 октября 1914 года: «Приехали в Осташево часа за полтора до прибытия гроба, — пишет К. Р. — Вышли ему навстречу на село. На площади, между часовенкой и памятником Александру Освободителю, служили литию. Гроб отвязали от лафета, осташевские крестьяне подняли его на руки и понесли по липовой аллее, направо на птичий двор, мимо окон Олега в сад и направо вдоль реки. Путь в начале парка, где ведет налево дорожка на холмик, возвышающийся над заливным берегом Рузы, под деревьями расположено «Натусино место». Так мы называли этот холмик, где есть скамейка: 9 лет назад, когда заболела Натуся, мы ждали тут телеграммы с известиями. Вместо крытого берестой круглого стола со скамейкой вырыли глубокую могилу, обделав ее деревянными досками. Здесь осташевский батюшка Малинин с нарочно прибывшими духовником Олега иеромонахом Сергием и павловским диаконом Александром отслужили последнюю литию. Георгиевский крест на подушке из материи георгиевских цветов держал Георгий. Осташевский батюшка перед опусканием гроба в могилу прочел по бумажке слово; оно было не мудрое, но чтение прерывалось такими искренними рыданиями батюшки, что нельзя было слушать без слез. Мы отцепили от крышки гроба защитную фуражку и шашку; кто-то из крестьян попросил поцеловать ее. Опустили гроб в могилу. Все по очереди стали сыпать горсть земли, и все было кончено».

5 октября: «Чудные октябрьские дни. С утра морозит, на траве иней, на реке сало, а днем на солнце тепло. Приехал по нашей просьбе всеми нами любимый инженер Сергей Николаевич Смирнов. Мы хотим, согласно желанию Олега, выстроить над его могилой церквушку во имя преподобных князя Олега и Серафима Саровского. Смирнов охотно за это берется». В тот же день К. Р. пишет Кони: «В тяжкие, горестные дни, последовавшие за 29-м сентября, когда не стало нашего сына Олега, «новопреставленного воина, за веру, Царя, Отечество на поле брани живот свой положившего», моя мысль не раз обращалась к вам в уверенности, что найдет вас плачущим и сочувствующим нашей незаменимой потере… Я не ошибся. По желанию, неоднократно выраженному нашим незабвенным усопшим, мы похоронили его в Осташеве… Господу угодно было взять у меня того из сыновей, который по умственному складу был наиболее мне близок. Да будет Его Господняя воля».

В декабре 1914 года К. Р. совершил свою последнюю инспекционную поездку по городам, — он был в кадетских корпусах Москвы (куда были эвакуированы также корпуса из Варшавы и Полоцка) и Орла. Время от времени появлялись в Петрограде, во время кратких отлучек с фронта, сыновья: Игорь Константинович, штабс-ротмистр лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка (флигель-адъютант), Константин — штабс-капитан лейб-гвардии Измайловского (тоже флигель-адъютант); появлялись и старшие — Иоанн и Гавриил, оба кавалерийские офицеры. К. Р. встречал их с большой нежностью, — все они могли быть убиты на войне, так как постоянно находились под обстрелом и в самых тяжелых переделках. Об Иоанне, штабс-ротмистре лейб-гвардии Конного полка, видевший его на фронте игумен Серафим (Кузнецов) писал, что «он был трогательно чуток и прост к солдатам». Измайловец Князь Константин Константинович, рискуя жизнью, спас полковое знамя, за что и получил Георгиевский крест. Удивлял своей храбростью товарищей Князь Игорь Константинович.

Приезжал и муж Татьяны Константиновны Князь Константин Александрович Багратион-Мухранский (прямой потомок грузинских царей), поручик лейб-гвардии Кавалергардского Императрицы Марии Феодоровны полка, — воевал же он будучи прикомандированным к 13-му лейб-гренадерскому Эриванскому полку. Во время этих приездов Государь приглашал К. Р., и детей его, и Князя Багратиона к обеду в Царское Село, где он по большей части жил. Изредка и сам Государь приезжал в Павловск к семейному обеду К. Р.

2

.

Осенью 1914 года Н. Н. Сергиевский добился разрешения министра внутренних дел об устройстве чтений — без декораций и костюмов — «Царя Иудейского» в Императорских театрах Петрограда. Артисты Малого и Александринского театров, согласившиеся участвовать в чтениях, были перед Рождеством Христовым приглашены К. Р. делать репетиции в Мраморном дворце. Это происходило в белом колонном зале под руководством самого К. Р. Здесь была устроена красиво задрапированная обширная сцена. Режиссером этих чтений стал Н. Н. Арбатов, музыку исполнял придворный оркестр под управлением А. К. Глазунова. Сбор от этих чтений предназначался для раненых воинов, находившихся в лазаретах Петрограда. К. Р. хотел было сам читать свою любимую роль Иосифа Аримафейского, но занемог и поручил ее актеру Р. Б. Аполлонскому.