Торжествующий дух

Первый год Императрица скрывала болезнь сына даже от меня. Я случайно узнала о ней. Однажды — это было в Царском Селе, мы с Государыней играли в четыре руки. Наследник сидел возле нас на складном стуле со столиком, какие обычно бывают у маленьких детей. Неожиданно кто-то пришел, и Императрица оставила меня с мальчиком. Я встала, чтобы взять его на руки, но он сначала расплакался, а потом стал кричать, как раненый зверек. Государыня прибежала с криком: «Оставьте его, оставьте, его нога застряла в стуле!» Я не могла понять, в чем дело. «Я сейчас объясню вам», — сказала Государыня. Понемногу ей удалось успокоить сына, но я заметила, что ножка Наследника посинела и опухла. Царица в слезах рассказала мне об ужасной болезни.

Неопубликованные воспоминания А. А. Вырубовой // Новый журнал. Нью-Йорк, 1978. Кн. 130. С. 116–118.

31 янв. [1905 г.] […] 6 месяцев и 7 дней, прорезался первый зуб, без всяких признаков.

Записная книжка с записями режима дня Великого Князя Алексея Николаевича. 1904–1905 гг. // ГАРФ. Ф. 682. Оп. 1. Ед. хр. 2.

В конце февраля 1905 года моя мать получила телеграмму от Светлейшей Княгини Голицыной, гофмейстерины Государыни, которая просила отпустить меня на дежурство — заменить больную свитскую фрейлину, Княжну Орбелиани. Я сейчас же отправилась с матерью в Царское Село. […] Государыню я видела только раз, когда она позвала меня кататься с собою, о чем мне сообщил скороход по телефону. […] Первые впечатления ярко остаются в памяти, и я помню все вопросы Государыни о моих родных, — и ее рассказы о своих детях, в особенности о Наследнике, которому было тогда 7 месяцев.

Был пост, и по средам и пятницам в походной церкви Александровского дворца служили Преждеосвященные Литургии для Государыни. […] Подошла Страстная неделя, и мне объявили, что дежурство мое кончено. Императрица вызвала меня в детскую проститься. Застала я ее в угловой игральной комнате, окруженную детьми, на руках у нее был Наследник. Я была поражена его красотой — […] огромные синие глаза, белое кружевное платьице. Императрица дала мне его подержать на руки и тут же подарила мне медальон (серый камень в виде сердца, окруженный бриллиантами) на память о моем первом дежурстве и простилась со мной.

Танеева А. А. (Вырубова). Страницы из моей жизни. Посвящается возлюбленной Государыне Александре Феодоровне. // Русская Летопись: издание «Русского Очага» в Париже. Кн. 4. Париж, 1922. С. 21–23.

Летом, когда Дума закончила свое короткое существование, мы снова ушли в шхеры на 2 месяца на любимой яхте Их Величеств «Штандарт». Государь ежедневно гулял на берегу, два раза в неделю приезжал фельдъегерь с бумагами, и тогда он занимался весь день. Государыня съезжала также на берег и гуляла в лесу. Мы постоянно были вместе, читали, сидя на палубе, наблюдали, как резвились и играли дети, к каждому из них был приставлен матрос из команды дядькой.

Танеева А. А. (Вырубова). Страницы из моей жизни. Посвящается возлюбленной Государыне Александре Феодоровне. // Русская Летопись: издание «Русского Очага» в Париже. Кн. 4. Париж, 1922. С. 29.

Отеческая любовь Николая II была исключительной нежности. Он жил своими детьми и гордился ими. Никогда не забуду того, как Царь впервые показал мне своего Наследника: Цесаревичу было тогда всего лишь несколько месяцев.

Их Величества плавали в финских шхерах. Дверь каюты Наследника выходила прямо на палубу. Я шел мимо в тот момент, когда выходил Государь.

— Вы, кажется, еще не видели Цесаревича во всей его красе? Пойдемте, я вам его покажу. Мы вошли. Наследник полоскался в ванночке. Государь заметил:

— Пора ему кончать ванну. Увидим, оскандалится он или нет. Пожалуй, при вас кричать не будет.

Мальчика вынули из ванны и без особых затруднений обтерли. Тогда Царь снял с него простынку, поставил ножками на руку, другою держа его под мышками, и показал мне его во весь рост. Действительно, это был чудно сложенный ребенок. Затем Государь накинул на него простыню и отдал няне.

Мы вышли. Царь говорил со мною еще несколько минут о своем красавце сыне, спрашивая, заметил ли я пропорциональность ног и туловища и так называемые браслетки, то есть как бы ниткою обвязанные конечности — признак хорошего питания.

На следующий день Государь сказал Императрице в моем присутствии:

— А мы вчера с Мосоловым делали смотрины Цесаревичу. Александра Федоровна ничего не ответила, но я видел, что она осталась недовольна этою экспансивностью мужа.