Тосканский фьюжн

И зачем все это на него свалилось? Он – адвокат, у которого безупречная репутация. И если окажется, что в его семье завелся… убийца, придется поломать голову над тем, чтобы снять ненужный ажиотаж. Нет, он, пожалуй, сначала проверит другие варианты. Сегодня же надо уточнить, в котором часу уехали официанты. Вито не понравился один парень: какой-то скользкий у того был взгляд. И если окажется, что они уехали после того, как Джулия поднялась к себе в комнату (этого он не помнит; Софи нанимала персонал, она же расплачивалась с ними), Витторио выяснит о них все. Также нужно собрать сведения о девушках-официантках, которые остались ночевать. Конечно, они милые и симпатичные, но… Но ведь кто-то же убил Джулию!

Или эта Анна! Такая тихая и скромная… А вдруг у нее есть мотив для убийства тетушки? Надо и о ней все разузнать. Кто она и откуда?

Кто еще посторонний был в доме в этот вечер? Агата и Гаспаро. Работники по дому. Да их и посторонними нельзя назвать. Скорее, члены семьи. Они так долго работают у Джулии, что заподозрить их в столь диком поступке просто нереально. А вдруг по завещанию она оставила им солидное содержание? Они могли узнать об этом. И тогда, мало ли, им могло взбрести в голову избавиться от своей хозяйки. Такое может быть? Вполне. Сегодня и узнаем. В четыре, когда мэтр Гвидиче зачитает завещание, многое прояснится.

Старые друзья? Стефания и Умберто Бьянки? Настолько маловероятно, что не хочется даже время тратить на поиски какой-нибудь тайны, с ними связанной. Витторио знал их, кажется, всю жизнь. Многие праздники семьи Чезари, Джулии и Бьянки отмечали вместе. К сожалению, в их семье десять лет назад произошла страшная трагедия: во время схода снежной лавины погибли их сын и внук. Они поехали в горы кататься на лыжах. Невестка осталась жива. Она спускалась с другого склона. К счастью, их маленькая дочь в тот момент была в детской комнате в отеле. Так что у Стефании и Умберто осталась только внучка. Невестка снова вышла замуж и уехала с мужем и дочерью куда-то аж в Австралию. Поэтому они видят свою внучку крайне редко. Одинокие старики. Зачем им убивать Джулию? Бред какой-то.

Но кто-то же ее убил!

Витторио сознательно не включал в число подозреваемых никого из родственников. Пусть этим занимается Антонио. А у него на это нет ни сил, ни желания.

Антон тоже не выспался. Две бутылки выпитого на двоих вина не спасли ситуацию: он-то надеялся, что отключится и заснет. Но, оказалось, наоборот. Только он закрывал глаза, как пространство вокруг плыло, нелепые картинки полусонного бреда атаковали мозг. То Ия (та, которую он «видел» в своих фантазиях) с горящими на солнце рыжими волосами мчалась по тосканским полям, сверкая босыми пятками, то Анна – сиделка, вся в белом, укачивала детей и пела им колыбельную (и это, что странно, были близнецы Адриано и Алонзо – так, кажется, зовут племянников Вито), то Джулия (причем, живая! хотя Антон никогда не видел ее ранее) перед зеркалом расчесывала свои седые локоны, а Джина, спрятавшись от жары в ветвях черешни, собирала спелые ягоды и укладывала их прямо в подол юбки, как простая крестьянка и никакая не баронесса. И эти бордовые пятна – цвет спелой черешни, красного вина или запекшейся крови расплывались в Антоновом мозгу причудливыми картинами и не давали возможности заснуть.

Клаудиа – тоже в бордовом платье, красивая, тонкая, магнетически притягательная помогала матери собирать спелые плоды и периодически бросала в рот черешенки, охая от удовольствия; сок стекал по ее подбородку и капал на платье. Неужели ей пятьдесят пять?

Софи – в голубом костюме для верховой езды, называемом амазонкой, ехала верхом на лошади и уверенно держалась в седле. Лошадь двигалась резвой рысью в направлении леса. Антон видел четыре ноги лошади, которые оказывались в воздухе одновременно и любовался спиной Софи. Лошадь – красавица – как будто летела над дорогой, и Антон отчетливо слышал два удара копыт о землю. Софи не обладала шармом своей кузины, да и лицо ее нельзя назвать привлекательным. Но в седле она смотрелась великолепно.

Орсина – в прелестном, почти прозрачном розовом платье, – легкая, но какая-то надломленная вальсирует в одиночестве, кружится, кружится, и платье ее воздушными волнами путается под ногами. После смерти матери Орсине больше не нужно будет доказывать кому-либо, что она имеет право жить так, как ей хочется.

Странно, но в этом хороводе фигур не было мужчин. Только женщины.

Антон утомился от этих видений. Уставший мозг требовал покоя. Наконец, он заснул перед самым рассветом. Проспал часа три. И вдруг резко открыл глаза.

Он начал понимать, в каком направлении следует двигаться, чтобы узнать правду. Ему даже показалось, что он близок к разгадке. Во всяком случае, он понял, кто из присутствующих мог бы убить Джулию. Мог бы! Пока это только предположение. Сегодня, когда будет известно содержание завещания, возможно, картина совсем прояснится. А возможно, дело совсем не в завещании.