Тот еще космонавт!

Народ невозмутимо сидел в автобусе, размышляя над произошедшим. Молчали, не осмеливаясь проронить ни слова до следующей остановки. В полнейшей же тишине проследовали в здание без вывесок и табличек, где на входе преградил путь строгий дежурный в военной форме. Взмылин долго доставал нужные бумаги, роясь в глубоких карманах пальто, весьма любопытные вещи вылезали на обозрение присутствующим. Кроме всевозможных квитанций, мятых чеков, можно было разглядеть тяжелые связки ключей в различных конфигурациях и платки, от несвежих до аккуратно сложенных и поглаженных. Внушительная россыпь жевательных резинок, открытых неведомо когда либо сверкающих новизной, завершала безделушную композицию, ассортимент внушал уважение. С нетерпением ждали, когда же появится волшебная лампа Аладдина, но зря, похоже, припрятал для торжественного случая.

– За мной, товарищи! – Пропуск, красной книжицей обращенный к вахтеру в развернутом виде, отворил заветный вход в пещеру.

«Конференц-зал», первая встретившаяся табличка, точно отображающая нахождение нужной двери, за которой находился вполне добротный красный уголок из недавнего советского прошлого. Портрет Ленина, конечно же, отсутствовал, зато настоящее руководство страны было представлено вплоть до замов, обособленно висел и глава Роскосмоса Жатецкий Аполлон Иванович. Наклон головы на портрете был направлен сверху вниз, в отличие от прямосмотрящих в будущее коллег, подчеркивая символичность первенства космоса над приземленным смыслом других ведомств и министерств. Однако хитрый прищур президента возвращал коллег обратно, обнадеживал.

Рядом с господином Жатецким, недоуменно поглядывающим на правительство, прилепился небольших размеров телевизор. Если хорошо пофантазировать и представить, то при включенном телевизоре находящиеся в зале люди испытывали двойственность восприятия, невольно сталкиваясь с восклицательным взором портретного Аполлона Ивановича: типа, а вы-то тут что забыли? Делать нечего? Выключите этот ящик и идите работайте! Очень живо и жутковато. Далее по стене расположились фотографии космонавтов, разделенные на равные части, огибая с разных сторон внушительный подиум, на котором приютилась, как росток дубового дерева, желтого цвета трибуна. Завершало экспозицию у самого верха увеличенное фото первого из людей, проторившего дорогу к звездам, Юрия Алексеевича Гагарина.

У трибуны, внимательно разглядывая портреты, спиной к вошедшим, с неестественно прямой осанкой стоял священник. С некоторым опозданием он резко оглянулся. Саня прошептал идущему сзади Рифату:

– Наверное, перед полетом исповедовать будут и причащать. Круто взялись!

– Э-э-э! – Рифат в полный голос, обращаясь к Взмылину, возвестил: – Я же мусульманин, требую имама. Получается, геноцид по религиозным убеждениям?

Профессор улыбнулся:

– Знакомьтесь, брат Никодим, командир экипажа. Прошу любить и жаловать!

Священник обогнул трибуну и, придерживая руками длинный подрясник, приблизился к ребятам. Первым, кому надлежало здороваться после Взмылина, оказался Женька, опуская сердечное приветствие профессора и брата Никодима, судя по добродушному отношению, знакомство которых состоялось задолго до описанных выше событий.

– Евгений, эти со мной! – твердо, по-военному доложил Женька, кивая на построившихся ребят, и протянул руку.

– Очень приятно, Никодим!

Саня, вспоминая, что нужно просить благословение у священника, перекрестился и сложил руки, правой ладонью прикрывая левую.

– Александр, что перекрестились – похвально, остальное делать не следовало, чином иерея не обладаю и до монаха еще далеко. – Открытая и честная улыбка осветила лицо средних лет мужчины, заросшее бурной растительностью. – Мало того, и не инок даже, а только послушник, в монастыре без году неделя, так что давайте руку и будем знакомы.

Наступил черед Рифата, немного обескураженного своими же необоснованными подозрениями.

– Наслышан о вас, Рифат Мансурович. Приятно познакомиться! Имама, если действительно необходимо, перед полетом обязательно пригласим, только не забудьте мне напомнить об этом, хорошо?

Рифат дольше обычного тряс руку брата Никодима, искренне радуясь знакомству. Маленькое человеческое участие иногда сближает быстрее, чем множество пафосных заверений в вечной любви и верной дружбе. Взмылин удовлетворенно крякнул от увиденного, контакт состоялся, начало положено, бог знает, как будет дальше. Экипаж примерно одного возраста, полны жизненной энергии, сил, готовы тянуть лямку в одной упряжке, если нужно, постоять смогут за друзей и Родину не опозорят. Притрутся еще, времени предостаточно.