Тот еще космонавт!

Когда Женька с братом Никодимом подошли к их местам, там откровенно ржали, тыча пальцем за борт.

– Это тот техник написал, скорее всего, который отплясывал перед отлетом. Точно он, – предположил Женька, а брат Никодим выдал:

– Гы-ы-ы! Обычай у них такой, танцевать перед отлетом космического экипажа.

Космодром Восточный кипел. Работы не прекращались ни днем ни ночью. Проблемы, связанные с его строительством, отошли на задний план в преддверии нескольких одновременных запусков новейших сверхтяжелых ракет-носителей. Крупная фигура Жатецкого, с красным одутловатым лицом, мелькала на подготовительных площадках, казалось, от его внимания ничего не ускользнет. Несмотря на хороший, пронизывающий морозец, он, засучив рукава, без шапки, часами простаивал под открытым небом у стартового стола, иногда умоляя, иногда подбадривая ругательствами рабочих. Обещая в запале засадить всех по самое «не хочу», что в принципе и случалось периодически. Люди уезжали в кутузку автобусами, находились, конечно, и возвращенцы, за недоказанностью и отсутствием улик отпущенные справедливым судом восвояси, но настроение, заданное руководителем Роскосмоса, неизбежно передавалось всем работникам без исключения, задействованным в реализации успешного запуска космических кораблей к Марсу.

Порой и хлеба выпекали больше, чем требовалось, и привозили не те детали, которые нужны для механизмов, многое шло не по плану. Но государственная машина неумолимо работала, перемалывала огрехи, оставляя после себя труху, ненужное ей в этом вселенском празднике, методично растаптывая и людские судьбы, угодившие нечаянно под каток межведомственных интересов. На такой грандиозной стройке было не до реверансов.

Машина двигалась, и управлял ею твердой рукой Аполлон Иванович Жатецкий, вечный пионер российской космонавтики, октябренок марсианских холмов, комсомолец меркурианских впадин и волонтер сатурнианских колец. Ругали его, ставили на вид, он виновато оправдывался перед президентом и страной, не спал ночами, мотаясь между Москвой и космодромами, сводя и расчленяя многомиллиардные цифры главного финансового документа новостройки. Но, поди-ка ж, сделал, построил и к Марсу готовился отправить в полет. Запустить бы корабль без сбоев, отправить скорее эту экспедицию, а там уже и далековато будет, и списать можно на несовершенство космической техники, на ускоренную подготовку, на экипаж, над которым не смеется только ленивый. Многое можно будет списать, но это потом.

– Да, начмед? – Жатецкий, в позе статуи Петра Великого, обдуваемый холодным ветром, закончил свою мысль вопросом.

Толстенький немолодой медик с сокрушением оглядел главу Роскосмоса:

– Надели бы шапку или, на худой конец, капюшон натяните. Простудитесь, глазом моргнуть не успеете, как голова заболит, кашель замучает, менингит подхватите. У меня брат был, светлая ему память, погодки мы с ним. Заболели оба вирусным менингитом, а при такой болезни только два выхода: либо смерть, либо дурак, вот он-то помер, а я жив до сих пор, как видите. Крепкий организм у меня, в маму. – Начальник медицинской части космодрома с вызовом уставился на Жатецкого, менявшегося в лице от услышанного.

– Успею. В смысле – моргнуть.

Красиво воткнутые в небо, «Союз» с пилотируемым космическим кораблем «Конституция» заслоняли от любопытного солнца другую стартовую площадку, где механические краны-великаны устанавливали на стартовый стол настоящего монстра, сверхтяжелую ракету-носитель с поэтичным названием «Иволга», несущую на себе служебный модуль «Звезда-2М», по размерам и весом превосходившие все, что удавалось производить человеку. На Байконуре завершалась предстартовая подготовка грузового корабля «Прогресс», готового унести на орбиту конструктивные фермы для марсианского комплекса. Второй грузовик, развалившись на стапелях, ожидал своего звездного часа в сборочном цехе, ему отводилась роль звездного топливозаправщика. Такой ажиотаж не ускользнул от внимания спецслужб западных стран. Зарубежная пресса выходила под пессимистическими заголовками: «Русские планируют развязать полномасштабную войну в космосе», «Кнопка уже нажата», «Русские идут». Знали бы, на что идут русские, не гремели бы бубенцами…

– Ну все, «Белое солнце пустыни» посмотрели, «Землян» послушали, пора и честь знать. Дело осталось за малым, – сказал брат Никодим и первым направился к космическому кораблю, чтобы вместе с экипажем отправиться на Марс.

Часть третья Марс

День первый. Старт корабля

– Земле – борт.

– Есть отход мачты.

– Есть наполнительный, есть мачты двадцатый.

– Доклад принял, первый.

– Пуск.

– Есть пуск, бортовой, питание.

– Зажигание, кислород, предварительная, промежуточная.

– Главная, подъем.

– Прошел контакт подъема, двигатели центрального и боковых блоков вышли на режим главной ступени подъема. Параметры систем ракеты-носителя в норме.