Тот еще космонавт!

Взмылин с нескрываемым интересом посматривал на передаваемую телеметрию запуска. В мониторах, сквозь немногочисленные помехи, среди разрываемых гулом взревевших ракетных двигателей ребята выглядели спокойно и сосредоточенно. Молодцы, ни один мускул не дрогнул при отрыве. Ну, сынки, с Богом!

– Пятнадцать секунд полета. Первая и вторая ступени работают нормально.

– Тридцать секунд. Конструкция корабля в норме.

– Сорок. Стабилизация изделия устойчивая.

– Пятьдесят. Давление в камерах двигателя в норме.

– Шестьдесят. Тангаж, рыскание, вращение в норме.

– Семьдесят. Полет нормальный. Самочувствие хорошее.

– Восемьдесят. Все системы управления ракеты-носителя в норме.

– Сто двадцать. Есть отключение боковых блоков, есть отделение боковых блоков первой ступени.

– Сто тридцать. Стабилизация изделия устойчивая.

– Сто пятьдесят. Двигатель второй ступени работает нормально.

– Сто шестьдесят. Есть сброс головного обтекателя.

– Сто семьдесят. Параметры системы управления ракеты-носителя в норме.

– Сто девяносто. Параметры конструкции ракеты-носителя в норме.

– Двести двадцать. Полет нормальный, время КП…

Изображение экипажа появлялось с перебоями, связь неустойчиво, обрывками, затухала на выходе из динамиков командного центра. Взмылин, нервничая, не замечал, как добрых четыре минуты от начала старта грызет ногти, безжалостно кромсая их почти под корень.

– Двести тридцать. Стабилизация изделия устойчивая.

– Двести восемьдесят. Прошел гарантийный наддув бака окислителя при дисциплине, есть запуск двигателя при дисциплине, есть отключение двигателя второй ступени, есть отделение второй ступени.

– Триста. Сход панелей хвостового отсека.

– Триста двадцать. Параметры конструкции ракеты-носителя в норме.

– Триста тридцать. Двигатель третьей ступени работает нормально.

– Триста пятьдесят. Полет нормальный.

– Триста шестьдесят. Тангаж, рыскание, вращение в норме.

– Четыреста тридцать. Двигатель третьей ступени работает нормально.

– Пятьсот. Полет нормальный.

– Пятьсот двадцать. Параметры систем управления в норме.

– Пятьсот тридцать. Есть выключение двигателя третьей ступени, есть отделение транспортного корабля «Союз-5 МС», бортовой номер 010325, корабль выведен на орбиту, репортаж закончен.

Аплодисменты в Центре управления полетами сменились выводом на большой экран картинки с камер видеоконтроля кабины корабля. Бажовская уральская ящерка с золотой короной на голове, до этого болтающаяся прямо перед Женькой, рванула вверх, стремясь продолжить движение на орбиту дальше, подгоняя несущийся с первой космической скоростью пилотируемый модуль. Запаса желания исполнить задуманное полностью у нее не хватило, поэтому, разочарованно обмякнув, понимая тщетность своей попытки, она на мгновение зависла, будто в нерешительности, и, преодолевая опостылевшее за века земное притяжение, царственно поплыла. Женька улыбнулся в камеру, показал наблюдающим, что на борту все о’кей, и играючи щелкнул Хозяйку Медной горы по самому дорогому – по хвосту.

– На борту порядок, самочувствие хорошее.

– «Печора-1», работаем по листу девятнадцать.

– Девятнадцать принял.

– Проверка герметичности.

– Давление в норме, клапаны открыты.

– «Печоры», можете снять перчатки и открыть гермошлемы.

– Принято.

Рифат не отрывал глаз от сменяющихся сказочных видов Земли:

– Такой красоты я не видал никогда прежде, подумать даже не мог, что где-то существует такая невидаль. Не зря, значит, жил, теперь знаю это точно.

– Мужики, какая же она маленькая и беззащитная, словно мячик, бери и играй, и вовсе не плоская. – Саня косо посмотрел на Женьку.

– Обалдеть, завораживает! Не утверждал это достоверно, просто предполагал, возможно, плоская, так и говорил, – не сдавался Женька, пожимая всем членам экипажа руки, – поздравляю от лица землян выдающихся космонавтов первой марсианской экспедиции с выходом на околоземную орбиту!

День третий. Работа тайконавтом

– Смелые люди эти русские. Ты их наблюдаешь?

– Да, приближаются!

– Мне кажется, вижу их лица.

– Далеко еще, не разглядеть.

– Попробуй, отлети от модуля, выдвини на разгонную позицию антенную ферму.

– Понял, пробую, страховочный фал натянут.

– Наблюдаю позицию.

– Странное ощущение, паришь вроде, как птица, но какая-то космическая, беспомощная в полете.

– Не отвлекайся, работаем.

– Отметка 10,2 метра пройдена, кабель равномерен по всей длине. Конус в рабочее положение переведен.

– Понял, давай обратно.

– Сейчас, помахаю только русским.

– Времени мало, скоро в тень Земли войдем.

– Успеем, нужно же поприветствовать друзей…

* * *

Саня, чертыхаясь, вертелся около Рифата. В скафандре, предназначенном для выхода в открытое космическое пространство, тот напоминал человека-паука, только сильно постаревшего и отяжелевшего от свалившихся жизненных неурядиц, готового ринуться в последний бой против злых пришельцев из далекой галактики.

– Расшаперился, ни объехать, ни облететь тебя. – Саня помогал Рифату облачиться в снаряжение, проверяя и фиксируя в журнале готовности к выходу в открытый космос каждую деталь. – Ну-ка, подыши поглубже.