Тот, кого я ненавижу

Дане тоже учёба была в тягость, он хандрил постоянно. Девушка ему какая-то нравилась, с другого факультета. А он ей — нет. Даня постоянно напрашивался в нашу компанию. Я брал его с собой через раз. Ну потому что там его не любили, хоть и терпели. Ну и мне как бы обломно. Вместо того, чтобы расслабляться и оттягиваться, сиди и контролируй, как квочка.

Нет, он больше не прибегал к шантажу, не грозил предками, как в детстве, нормально просил, по-человечески. Поэтому я его и брал иногда с собой, когда намечалось что-то более-менее приличное.

А в тот грёбаный вечер, семнадцатого марта четыре года назад, мы собрались в «Твистере». В ночном клубе. Это был чей-то день рождения. Чей — не помню, а дата въелась навсегда.

И клуб-то считался приличным, без пафоса, но и без гопоты. В общем, золотая середина.

Я тогда уже вовсю крутил с Кристинкой, с ума от неё сходил. Даня узнал, что мы собираемся там затусить, и пристал как клещ: «Тоскливо, одиноко, достало всё, жизнь эта однообразная, пресная и тягомотная, как болото. Скоро на стены полезу, не могу больше».

Кристинка упрашивала меня не брать Даню. Но не те слова она сказала: «Кир, вот ты реально классный, но твой брат… ты прости, но он зануда и вообще… такой себе, короче… Он нам весь кайф переломает только».

Впрочем, она сказала то, что думала. Она всегда говорит то, что думает. И мне это в ней нравится. Но тут меня вдруг зацепило. Брат же.

Мы в «Твистер» приехали тогда вчетвером. Я, Димас, Кристинка и Даня. Позже подъехали остальные. И сначала всё шло хорошо. Даня обратил внимание на какую-то другую девицу, не из наших, и та, вроде, ему улыбалась. Я даже порадовался, думал, отвлечётся.

Потом всё закрутилось, ну как оно всегда бывает. Мы пили, танцевали, смеялись. В какой-то момент Кристинка попросила проводить её до уборной, чтоб всякие не приставали. Я её ждал в холле, а когда она вышла… в общем, мы уединились в подсобке. А когда вернулись… Дане было уже плохо. В темноте да спьяну, да под грохот музыки никто на него особо внимания не обратил. Ну а мы вернулись слишком поздно и слишком долго ехала скорая…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Где Даня взял те колёса, у кого, когда успел их принять — я без понятия даже. И никто из наших не знал. Мы все грешили на ту девку, с которой он зажигал, но она, уже потом, позже, всё отрицала. Отец тогда весь клуб перетряхнул, все записи с камер пересмотрел, но концов так и не нашёл.

Я и сам искал, кто там толкает. Но, видать, после того, как отец устроил в «Твистере» армагеддон, все причастные залегли на дно.

Сколько раз я терзал себя мыслями, что если бы не взял его с собой, он был бы жив. Ладно, даже если бы взял, но следил бы за ним, не отлучался, он был бы жив. Если бы не пошёл с Кристинкой, он был бы жив…

И это теперь навсегда со мной — вина и бессилие, потому что невозможно ничего вернуть назад и исправить.

Всё и рухнуло со смертью Дани. Это как эффект домино. Мать резко сдала, ушла с работы. Отец, наоборот, ушёл в работу. И так получилось, что Даня — единственное, что держало нас всех вместе.

Но отец хоть на живого человека был похож. Замкнулся, не разговаривал со мной, но не слетел же с катушек, как мать.

Но и она, вроде как, в себя стала приходить.

А что будет с ней теперь? Когда отец скажет ей про эту свою любовь новую. Даже подумать не могу… Ну это же как одноногому человеку, который только-только приноровился передвигаться на культе и костылях, сломать вторую ногу.

Я набрал отца, настроился поговорить спокойно, без истерик, но гудки прошли, он не ответил. Второй раз и вовсе сбросил.

Тогда я просто набил ему эсэмэску: «Не бросай мать. Она этого не вынесет».

Тупо, конечно, звучит, наивно так, детский сад какой-то. Но ничего лучше я не придумал.

31. Элина

— Чёрт, — прошептал Игорь, глядя в окно.

Я же, узнав Кирилла Королёва и его подружку, вообще впала в ступор.

Мысли лихорадочно метались в голове: откуда он здесь? Как тут оказался? Что, вообще, происходит? Неужели они знакомы с Игорем?

По тому, как Игорь себя повёл, можно было сделать вывод — пусть хоть он и явно не обрадовался этому неожиданному появлению, но хорошо, даже близко его знает.

И тут меня осенило: Королёв — сын Игоря?

В универе ведь все знали, что Королёв сын какого-то важного чиновника. Про него всегда много болтали, но я особо никогда не слушала и не интересовалась. А, может, всё-таки не сын, а просто родственник? Племянник, например?

А потом меня пронзила мысль: вот он сейчас войдёт и увидит нас тут вдвоём. И неважно, кем он там Игорю приходится, ситуация просто ужасная! Ой нет, если сын ещё в сто раз хуже. Если Кирилл его сын — это катастрофа…

Что он подумает? Да понятно, что подумает! То, что любой при подобных обстоятельствах подумал бы. Господи, какой стыд!

Заслышав звук приближающихся шагов, я малодушно отошла от Игоря подальше и замерла. Глупость, конечно. Как будто это что-то меняло. Вот бы просто исчезнуть, раствориться в воздухе…