Тот, кого я ненавижу

— Не надо, не рассказывай, противно, — брезгливо сморщился я.

— Ну, конечно, — горько усмехнулся отец. — Ты же думаешь, что любить и быть любимым только двадцатилетним хочется. А сорокалетние… они должны только впахивать и вас содержать.

— Много ты знаешь, что я думаю. Просто про родителей такое знать как-то не хочется.

Я опустился в кресло, тупо уставился на огонь. Отец снова взялся названивать. Эта чёртова девка… откуда она вообще взялась?

— А как же мама? — глухо спросил я. — Она же… Как она будет?

Отец убрал сотовый, посмотрел на меня… неужто виновато?

— Я уверен, она поймёт. — Голос его дрогнул. — Мы давно уже с ней…

Он замолк, но я и так понял, что отец имел в виду.

— И что с того? — вскинулся я. — Не секс же главное. Мало ли кого мы трахаем, но ты же… вы же… Вы всю жизнь вместе. Это что, можно так просто перечеркнуть? Да трахай ты эту свою девку сколько влезет, я слова не скажу. Считай, я ничего не видел. Меня тут не было. Но только матери не говори ничего. Пусть она ни о чём не знает. Не бросай её. Ей и так тяжело.

Отец долго молчал, потом ответил:

— Я не могу. Секс не главное, да. Но я люблю эту девочку. Мне она как воздух. Месяц назад я и сам не представлял, что так может быть. А потом перемкнуло и всё. И я уже не могу продолжать жить как раньше, как ни в чём не бывало. Я не жду, что ты поймёшь. Я просто говорю, как есть.

В горле встал острый ком, я попытался его сглотнуть. Это какой-то бред. Девочка, чёрт бы её побрал… Секс, конечно, не главное, как же! Они сюда просто поговорить о высоком за чашкой чая приехали, а вовсе не трахаться.

Нет, отец, может, и реально запал на неё, всякое бывает. Он кажется откровенным, да и выглядит по-настоящему расстроенным.

Но она-то… Да не поверю никогда, чтобы молодая девка искренне и чисто влюбилась в мужика, который ей в отцы годится. И который, по удачному совпадению, отнюдь не беден. Она-то ему, может, и правда как воздух, а вот он ей как… способ получше устроиться.

Само собой, такое открыто не говорят, но это же и так ясно. Не он первый, не он последний. Только почему отец-то не понимает очевидного? И теперь из-за этой меркантильной суки всё летит в тартарары…

Я сжал голову руками, потёр виски, в них бешено колотилась кровь. Что делать-то?

Нет, и правда наша семья после смерти Дани на семью и не была похожа. Просто видимость семьи. Но мать цеплялась за эту видимость. То есть сейчас цепляется. Сначала она вообще в прострации постоянной пребывала. А последний год-полтора начала шевелиться, оживать потихоньку. Про какие-то совместные планы заговаривала, поездки, гости. Словом, стала думать о будущем.

И тут вдруг отец со своей этой девочкой…

В желудке противно и колко распирало, будто его набили острыми льдинками, а в груди, наоборот, пекло.

— Ну ты же понимаешь, что это её сломит. После Дани она и так…

Отец смерил меня долгим взглядом и процедил:

— Не тебе о нём говорить…



28. Кирилл

Я вылетел из дома пулей. Кристинка, Димас и остальные ждали меня во дворе. Галдели, хохотали. Хотелось крикнуть им, чтоб заткнулись — так не вязался сейчас их смех с тем, что творилось…

Стиснув зубы, сдержался. Молча сел в машину, вцепился в руль. Кристинка плюхнулась рядом, повернулась ко мне.

— Кир, да забей. Ситуация — говно, конечно. От Игоря Владимировича я прямо не ожидала…

— Слушай, заткнись, — оборвал её я.

Она надулась. На заднее сиденье втиснулись остальные.

— Так что, здесь зависнуть не получится? — спросил кто-то из корешей Димаса.

— Не получится, — угрюмо ответил ему Димас, опередив меня.

И хорошо, иначе я бы ответил трёхэтажным.

— А куда мы теперь? — вякнула Кристинкина подружка.

Я резко рванул с места.

Куда? Да чёрт его знает. Просто отсюда подальше. Внутри до сих пор всё крутило и жгло. Не в силах слушать дебильные шутки и хохот за спиной я врубил на полную музон. Салон чуть не разорвало от грохота басов. Зато все смолкли. Кристинка потянулась было сделать потише, но наткнулась на мой взгляд и не стала. При всей своей дури и спеси, она всегда тонко чувствовала, когда можно показывать нрав, а когда не стоит.

К ней обратно я всех и привёз. Сам выходить не стал.

— Кир, а ты…? — сжала моё запястье Кристинка.

— А я сегодня пас.

— Ну, может, позже заедешь? — неожиданно расстроилась она.

Я неопределённо дёрнул плечом. Может быть. Но точно не сейчас. Потому что я себя знаю. В таком состоянии пить мне точно нельзя. Иначе сорвёт клеммы и тогда — тут даже я не могу сказать, что будет тогда. Но однозначно — ничего хорошего.

* * *

Я вернулся домой. Ася возилась на кухне, намывала и без того чистые стены и под нос пела "Один раз в год…".

Я мельком заглянул, но пугать её своим неожиданным появлением не стал.

Мать всегда говорила, что Ася — наш якорь. Без неё нас бы всех унесло. А скорее, разнесло по разным сторонам.

По ходу, так оно и будет. Совсем скоро.

Слова отца до сих пор разъедали мозг. Всё было напрасно, всё разрушилось. Может, даже лучше было бы, если б он ушёл сразу.