Тот, кого я ненавижу

Сказать ему или нет, что я уже знаю? Если скажу, то надо будет признаться, что мы с Кириллом сблизились у него за спиной. А ему сейчас такие новости во вред… Чёрт, что делать?

Пока я размышляла, Игорь продолжил сам.

— Да-да, прости меня, пожалуйста, что так вчера пропал и заставил тебя переживать. Я не нарочно. Не мог тебя вчера предупредить. В общем… только ты не волнуйся, говорю сразу — всё со мной хорошо… — Игорь вздохнул и с коротким смешком добавил: — Короче, я вчера поехал к тебе сразу после звонка. А такой гололёд… Это же за городом, Александровский тракт… Да и я тоже, дурак, разогнался. Шоссе же пустое. Ну и занесло меня… Повилял, покрутился и в столб…

— Боже мой… — выдохнула я и до боли закусила губу.

Вот я дура! Дёрнул же меня чёрт позвонить вчера Игорю, заикнуться про нетелефонный разговор! Горело мне, что ли?

— Да не волнуйся, всё обошлось.

— А ты… в больнице?

— Да, не отпускают, гады. Наблюдают.

— Значит, всё же что-то есть, — насторожилась я. — Просто так здорового человека не станут ведь держать.

— Мне очень приятно, что ты за меня беспокоишься, но серьёзно — всё со мной в порядке. Ну, хорошо, почти в порядке. Так, только лёгкое сотрясение мозга, небольшие ушибы и ожоги на руке, но это ерунда.

— Ожоги?

— Ну да, от подушки безопасности. Но поверь, это мелочи. Слушай, а ты сегодня занята? Не работаешь сегодня?

— Я… нет, не работаю.

— Так, может, навестишь меня, раз так волнуешься? Убедишься воочию, что я жив-здоров, — огорошил меня Игорь. — Заодно спасёшь меня от тоски. Серьёзно, я уж выть готов.

Я замялась. Такая неожиданная просьба.

— А как же… твоя семья?

— Ирина с Кириллом уже были, ещё утром. Я им сказал, чтобы больше не приходили.

Я молчала, не знала, что ответить. Вот это — сказал, чтобы не приходили — казалось ужасно неправильным. И вроде навестить больного — это же обычное дело, ничего тут запретного, но ощущения были нехорошие.

— Ну же! Загляни хоть на пять минут, — упрашивал Игорь, потом тяжело вздохнул. — Ну ладно. Нет так нет. Ничего, я понимаю. Тут мало интересного. Сам не выношу больницы…

Мне вдруг стало стыдно. Он же в аварию попал, причём из-за меня, а я тут ломаюсь. Какая же я неблагодарная! Игорь столько всего для меня сделал, а я трясусь над своим душевным спокойствием. Боюсь стать вдруг нехорошей в собственных глазах.

— Игорь, нет, конечно же, я приеду. Ты лучше скажи, что тебе привезти? Я не знаю, что можно. Соки? Фрукты?

— Да что ты! Ничего не надо! У меня всё есть. Кирилл с утра мне тут холодильник забил. На всё отделение хватит. Так что не переживай. И… спасибо тебе.

Он ещё меня благодарит! Да за что? За то, что своим дурацким звонком, по сути, загнала его на больничную койку? Это невыносимо…

Я мало-мальски привела себя в порядок, собралась и поехала. Игорь скинул мне эсэмэской, где его искать.

В новогодние каникулы транспорт ходил плохо, пришлось долго ждать. Так что до центра я добралась ближе к пяти. Сумерки уже понемногу наползали на город, подкрашивая небо чернильной синевой. И я прибавила шагу.

На пути мне попалась бельгийская пекарня, та самая, в которой когда-то мы с Игорем пили чай с булочками и грелись. Точно! Я возьму ему тех самых булочек. Он тогда уплетал их с огромным удовольствием, ну они и впрямь очень вкусные. Маленькие, с хрустящей сахарной корочкой сверху, и такие мягкие и нежные, что буквально тают во рту.

Я купила полдюжины этих булочек, ещё горячих. Улыбчивый парень-кулинар упаковал их в фирменный бумажный пакет. И я помчалась скорее в больницу.

Хоть Игорь и указал, какое мне нужно отделение, поплутала я прилично в этих лабиринтах-коридорах и многочисленных переходах. В конце концов, нашла нужный мне корпус.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У Игоря была отдельная палата, ещё и с предбанником. Я на миг задержалась перед тем, как войти. Снова накатило какое-то нехорошее, тошнотворное чувство. Захотелось немедленно уйти. Но я поборола этот порыв, отогнала ненужные мысли и, постучавшись, зашла в палату.

И обмерла. Игорь лежал на кровати, как самый настоящий больной. Марлевая повязка наполовину скрывала его лицо. Точнее, нос. А под глазами расплылись багровые синяки.

— Господи, Игорь… — всхлипнула я.

— Что? Красавчик, да? — улыбнулся он. — Да ты не пугайся, это всё ерунда. Нос заживёт, синяки сойдут. Главное, что руки-ноги целы.

Голос его звучал непривычно. Телефон эту гнусавость всё-таки как-то скрадывал.

Я подошла ближе. Его вид настолько обескуражил меня, что я и слова промолвить не могла. Потом вспомнила про булочки и примостила пакет на тумбочку.

— Больно? — с сочувствием спросила я наконец.

— Почти нет. Я даже от анальгетиков отказался.

Игорь выпростал руку из-под одеяла. Поймал мои пальцы, но, едва сжав, сразу же выпустил и резко одёрнул руку. И сам вдруг нахмурился.

Я тоже инстинктивно отошла от него. И в ту же секунду дверь распахнулась, и в палату вошла женщина. Увидев меня, она замерла на пороге. Уставилась во все глаза, сначала удивлённо, а потом — с подозрением. Да нет, даже с какой-то мрачной горечью.