Тот, кому за державу обидно

Квартира у него была просторная, трехкомнатная, с большой прихожей, холлом и светлой двадцатиметровкой с мягким ковром на полу и большими картинами неизвестных мастеров на стенах. Похоже, не копии и довольно высокого качества: красочные пейзажи, яркие лица людей, с тонко подмеченными характерными чертами. В правом нижнем углу картин стояли и подписи авторов, двумя буквами: А. Ч., А. П., И. В. Ни одного художника с этими инициалами Николай Васильевич не знал. И спросить не успел. Олег Павлович позвал:

– Вероника, Оля, идите, поздоровайтесь с гостем.

Женщины тут же появились в зале, нарядно одетые, с милой улыбкой на лице. Первой протянула руку Вероника.

– Здравствуйте, Николай Васильевич. Познакомьтесь с моей подругой, тоже педагогом, Ольгой Ивановной, математиком.

Дубровин пожал женщинам руки и назвал Ольге себя.

Новой его знакомой, как и Веронике, было лет тридцать, стройная, голубоглазая шатенка с выразительными чертами лица, больше присущими южанам: несколько удлиненными, крупноватыми. В целом же, оценил он, Ольга симпатичная женщина. Особого внимания заслуживала фигура – она была безукоризненна: тонкая талия, средних размеров бюст, обтянутый цветастым платьем из легкой ткани, подчеркивавшей его крепость и здоровую силу. Взгляд переместился ниже, на бедра, на ноги. И здесь все на загляденье, прямо-таки для кисти художника.

– Как у вас там? – обратился Олег Павлович к жене.

– Заканчиваем накрывать, – ответила Вероника. – Вы тут пока поговорите, минут через десять мы вас позовем.

– Отлично. Садись, – указал он кивком на диван Николаю Васильевичу. – Как съездил в Светлоград?

– Познакомился с начальником, его подчиненными. Не в восторге. Селиончик, по-моему, тяготится службой. То ли устал, то ли другие причины.

– Да его твой предшественник замордовал. На каждом совещании не обходилось, чтобы он не устраивал ему разнос. Ни одного поощрения, ни одного доброго слова. Почти два срока ходит в звании майора. Вот мужик и утратил всякий интерес. Надо принимать решение. Могу порекомендовать на его место подполковника Семенова, толковый мент. Извини, полицейский.

– Торопиться не будем. Заменить легче всего, но я сторонник добиться желаемого от того, кому доверили должность.

– Смотри, тебе виднее. И не стесняйся обращаться по любым вопросам. Все-таки ты достаточно отсутствовал, и у нас многое изменилось. Извини, опять я в выходной заговорил о службе, давай лучше перестроимся на лирический лад. Татьяна давно звонила?

– Вчера разговаривали.

– Не рвется сюда?

– Пока нет. Я приглашал. Она смеется: «В твоей ментовской гостинице жить? Уволь». Ко всему, ее в газете начальником отдела назначили, надо осваивать новую должность.

– Понятно, – кивнул губернатор. – Кстати, о гостинице. Не надоело? Что-то ты молчишь, уж не собираешься ли в столицу вернуться?

– Не собираюсь. А требовать квартиру пока еще не созрел.

– Долго ты зреешь, – усмехнулся губернатор. – У нас на «Коминтерна» шестнадцатиэтажка сдается. Поезжай завтра, выбери себе трехкомнатную на любом этаже, в любом подъезде. Позвони мне.

– Обойдусь и двухкомнатной.

– Не скромничай. Генерал, должен марку держать. – Чему-то усмехнулся. – Может, пока по рюмочке пропустим? У меня здесь, в серванте.

– Успеем. Женщины нас не поймут.

– Ну, это не их ума дело. Кстати, как тебе Оленька?

– Симпатичная женщина.

– Во! – поднял большой палец Олег Павлович. – А фигура! – Он даже глаза закрыл. – Если бы она была не подруга Вероники, – и громко рассмеялся. – Хорошая женщина, жаль одна осталась. Муж, между прочим, летчик был, капитан, два года назад в Чечне погиб. Полгода вместе после свадьбы не прожили…

Беседу их прервала Вероника.

– Хватит вам тут о политике. Идемте, пора внимание женщинам уделить.

Олег Павлович и Николай Васильевич направились за ней.

Стол был накрыт по-царски: коньяк, мускатное вино, разнообразная закуска от салатов до черной икры. А от запаха ухи у Николая Васильевича чуть слюнка не побежала – так разыгрался аппетит, хотя совсем недавно он плотно пообедал с Тимошкиным.

– Ну, спасибо, девочки! – торжественно поблагодарил женщин Олег Павлович. – Такая вкуснятина, что выпить хочется. – И, открыв бутылку муската, наполнил фужеры женщин. – А мы коньячку употребим, не возражаешь? – обратился он к Николаю Васильевичу.

– В гостях не привередничают, – улыбнулся Николай Васильевич.