Тот, кому за державу обидно

– Так за что мы выпьем? – встал Олег Павлович, расправляя широкие плечи. Он в светлой футболке, легких, тоже светлых брюках выглядел молодо и задорно, как завзятый спортсмен после очередной победы. И голос у него был твердый, уверенный, как у бывшего политического руководителя, привыкшего к длинным и внушительным выступлениям. – В первую очередь за знакомство вот с этими симпатичными, уважаемыми мною людьми. Олю я знаю не так давно, но основательно – побывал на ее свадьбе, – милая и симпатичная женщина, ко всему подруга моей жены. С Николаем Васильевичем мы росли вместе, дружили, соперничали и в учебе и в любви, потом, можно сказать, работали вместе, делали общее дело. И без хвастовства скажу, что кое-чего достигли. Наш Ставропольский край по экономическим показателям идет в первых рядах, и есть все основания выйти в первые. Не буду говорить об обстановке, она сверхсложная, и вы это знаете – кризис. Несмотря на это, мы наращиваем производственные темпы, даем стране хлеб, масло, мясо, машины, сырье, ресурсы…

«Он не утратил партийного энтузиазма, – мысленно усмехнулся Николай Васильевич, – теперь долго его не остановишь».

Его мысли словно услышала Вероника:

– Олежка, не надо нам лекции, говори тост – во рту уже все пересохло, – с улыбкой сказала она.

– Молчи, женщина, – шутливо цыкнул на нее губернатор. – Тосты произносят не только для того, чтобы опрокинуть в горло рюмку, а и впитать в душу, в сердце, в желудок доброе пожелание, помогающее нам становиться крепче, лучше, здоровее. И хотя ты прервала меня, – он беззлобно погрозил жене, – я выскажу свою мысль до конца. Я говорил об успехах нашего края. Сказать только это было бы неправильно. К сожалению, наш край и в передовых по преступности. Теперь перехожу к главному. К нам приехал новый начальник УВД, Николай Васильевич Дубровин. Его предшественник Шепилов, говоря нашим простым мужицким языком, перестал мышей ловить, и пришлось от него избавиться. Николай Васильевич от нас уехал с повышением в Смоленск. Я с интересом наблюдал за его деятельностью. За три года мой сверстник сделал из самого преступного города самый благодатный. Его забрали в Москву. И там он успел показать свой высокий профессионализм. Теперь, по моей просьбе, Николай Васильевич прибыл к нам. Так давайте выпьем за то, чтобы и у нас он навел порядок. – Он поднял рюмку. – За его опасный и рискованный труд, за наши общие успехи.

Николай Васильевич от слов бывшего сверстника и соперника чувствовал себя неловко – зачем этот панегирик? Не ожидал, что в таком узком кругу он заслуживает особого внимания. Но останавливать хмельного человека значило подлить масла в огонь; и он молчал, наклонив голову. Лишь когда Чернобуров закончил, взглянул на Веронику, на Ольгу; в их глазах и на губах блуждала улыбка – они с легкой иронией восприняли манеру Олега Павловича и сочувственно относились к гостю.

– За нового начальника УВД и хорошего человека я с удовольствием выпью, – дополнила тост Вероника и осушила рюмку.

Дубровин тоже выпил до дна.

Не успели закусить, как Олег Павлович снова наполнил рюмки. И командирским тоном потребовал:

– А теперь ты, Николай Васильевич, скажи слово. Ты из Кремля, оттуда дальше и яснее видно перспективу. И у нас успел во многих районах побывать. Знаю, люб тебе край наш, горячо взялся за дело, и скажи нам честно, что тебя больше всего взволновало, обеспокоило?

Николай Васильевич обратил внимание, с каким интересом смотрят на него Вероника и Ольга. Что же сказать им необычного, захватывающего? Он не любил длинных речей, не привык говорить многозначительные, остроумные тосты, а сегодня и вовсе отчего-то мысли хаотично кружатся в голове, нужные слова ускользают. «А чего мудрить, – упрекнул он себя. – Говори проще, ты же не бывший партийный работник».

Он встал.

– Сегодня замечательный день, – начал он, – чудесная погода, перед нами прекрасные женщины. Богато накрытый стол с выпивкой и закуской. Что еще нужно для счастья? И я буду говорить только о хорошем. О служебных делах, Олег Павлович, мы с тобой завтра поговорим. Итак, о счастье. А что такое счастье? Один мальчик в известном кинофильме сказал, что счастье – это когда тебя понимают. Я с ним согласен. Но это мальчик. А что для нас, взрослых мужей, облеченных немалой властью, является счастьем? Вот Олег Павлович руководит людьми, хозяин всего края; в моем подчинении тоже люди, полиция региона; Вероника и Оля учат детей, тоже в какой-то степени главенствуют над ними. Не секрет, что в жизни человека основу основ составляет работа. Так что же нам приносит удовлетворение, или, как говорят, счастье? Мне думается – уважение.

– И любовь! – вставила уже захмелевшая Вероника.

Николай Васильевич несогласно помотал головой.

– Любовь – непостоянное чувство и нередко обманчивое. А уважение зависит от самого человека. Как сказал мудрец: «Человек создан богом, а вот воспитать в себе человека – обязан сам, и это важнее». Вот за то, чтобы нас уважали, я и предлагаю выпить.

– Ну, философ! – захохотал Чернобуров. – Это что же, перед каждым спину гнуть?