Тот, кто должен

            Много я думала об этом, и пока думала – о Сережке уже не вспоминала, так и стала забывать его. А тогда казалось – не переживу, когда глаза поднимала в небо над шахтой, чтобы помолиться. И такое синее небо тогда было, просто фиолетовое.

21. ЗВЕЗДА

– О, звезда пожаловали! – Окс-ред вернулась в кабинет с пренебрежительной миной.

            Так и не придя в себя после расследования Артура, она была все время на взводе и искала удобный повод переключиться. Мих был занят статьей о разводах. Статью скачали из Интернета, и теперь решили освежить оценкой психолога. «Оценка психолога» должна была проходить красной нитью через все материалы «Мозаики», в этом и заключалось основное нововведение.

            После того как Неля одобрила стиль Миха в целом и его статью об алкоголизме в частности, у всех отлегло от сердца. Даже Пантин, опасавшийся, что они не сработаются, и сожалевший о том, что не дал психологу тестовых заданий, положившись на рекомендации Попова, теперь смотрел на Миха с уважением и удерживался от замечаний о вреде курения.

            Номер был почти собран. Кондишн работал без сбоев, жалюзи затеняли кабинет от солнечных лучей, «Интернет без картинок» ничем не раздражал и ни на что не провоцировал.

            «Пожаловавшей звездой» оказалась Ольга Сазонова. Неля отправила ее со статьями к редакторам, а редакторы, загруженные чем-то, – к Оксане, и Ольга, громко простучав шпильками по коридору, вошла в кабинет. Выглядела она классно: в коротком синем сарафанчике, с какими-то голубыми камнями на шее и в ушах, в полосатых черно-синих босоножках на высоченной шпильке. Может, это был класс не столичного, а именно провинциального города, местного телеканала, любовницы не олигарха, а просто богатого дядьки – это был не самый высший класс, но Ольга пыталась блистать и держать марку. С размаху швырнула на стол Окс-реда распечатанные тексты.

– Я устала ходить по кабинетам! Если вы все заняты, может, я просто выброшу все в урну?!

            Оксана недовольно сложила листы поверх стопки.

– Ладно, считай, что я приняла. Бегите, ваше Величество, на съемку.

            Мих вышел следом. Казалось, что не узнает Ольги. Теперь она не была ни секси-репортером, ни ночным зомби, а казалась пружиной, сжатой до предела и готовой выстрелить при малейшем прикосновении. Казалась каким-то устройством, неизвестно для чего созданным, но подключенным к сети.

            В коридоре Ольга покачнулась, прислонилась спиной к стене.

– Как ты? – спросил он и взял ее за руку.

– Лучше всех. На работе много дел просто, а так – все в ажуре. Забегалась. И девочка твоя меня выводит, – она выдернула руку.

– Она не моя девочка.

            В полутемном коридоре глаза Ольги казались светло-зелеными, поглощающими свет, чтобы потом светиться во мраке.

– Оля, я соскучился очень. Звезда ты или не звезда. Любовница ты чья-то или нет. Я соскучился.

            Она усмехнулась.

– «Соскучился» – слово без веса. Рада, что тебе тут нравится.

– А кто сказал, что мне нравится?

– Я спросила у Попова, он спросил у Вероники, а Вероника – у Нели. Неля сказала, что пишешь ты неплохо.

– И это значит, что мне тут нравится?

– А что это значит? Что ты делаешь над собой усилие? Такое же, как я каждый день?

            В коридор вышел Василий Пантелеевич.

– Оленька! Здравствуйте! Что ж вы мимо моего кабинета проходите?

– А что пора зарплату получать?

– Ха-ха-ха, ой, шутница, – засмеялся Пантин и подошел к ним. – У Михаила Александровича консультируетесь? Я вот тоже все собираюсь на прием, собираюсь…

            Ольга снова переменилась, улыбалась как по команде, смахивала волосы с лица, всплескивала руками.

– Повезло вам, повезло со специалистом! Теперь и я буду забегать почаще. Телевидение – очень нервная работа, очень.

– А судя по вашему виду, так нет ничего легче и приятнее. Все щебечете. Вас на экране увидеть – как весну повстречать!

            Ольга снова звонко расхохоталась. Мих глядел на нее мрачно, никогда раньше Ольга не казалась ему такой отталкивающе-фальшивой.

– Как Володя себя чувствует? Давненько он к нам не заглядывал, – продолжал светскую беседу Пантин.

– Володя в Египет собирается. Время отпусков как-никак. Только вы – триста шестьдесят пять дней в году работаете, доблестно несете службу.

– И не говорите, Оленька, – вздохнул тот. – Только мы тут расслабиться не можем – должны читателей радовать.

– Извините, пойду, раз уж вы о читателях вспомнили, – Мих вернулся в свой кабинет.

            Через минуту ее каблучки простучали по коридору к выходу. Он сидел, отвернувшись от компа, подавленный, злой. Оксана продолжала ругаться:

– Видел?! Звезда кордебалета! Подавай ей тут китайские зонтики! Если бы не Попов, хрен бы она кому была нужна на телевидении, коротконожка! Нет, умеют же найти старичка, затащить на себя и когтями вцепиться! Я таких насквозь вижу. Была бы хоть модель, а то – от горшка два вершка, страшилище лесное! Где только таких делают? Пришла – швырнула – справилась! Я Неле так и скажу, что никто тут за звездой выправлять ничего не собирается, пусть она этими записками задницу подотрет!

– Хватит уже про задницы, – оборвал Мих. – Там Артур по коридору ходит.

            Окс осеклась.

– Умник! Бери тогда и вычитывай ее новости!