Тот, кто должен

            Рассказ ни о чем продолжился. Слушая мерную речь Пантина, Мих размышлял о том, как тяжело дается ему контакт с людьми. Василий Пантелеевич – опытный руководитель, с высшим образованием, пожилой и интеллигентный человек – произносит понятные и законченные предложения, смысл каждого из которых в отдельности Миху совершенно ясен, но смысл его речи в целом остается для него абсолютно недоступным, словно говорит Василий Пантелеевич на незнакомом иностранном языке. В конце концов, Мих устал его слушать.

– Вы, как мои нервнобольные на приеме, – оборвал резко. – Как будто на нос меня водите, чтобы я вас на лжи не поймал. А ведь я сейчас с вами не как психолог говорю, я не могу быть психологом двадцать четыре часа в сутки, со всеми людьми без исключения. Обманываете вы своих сотрудников – обманывайте. Я только об одном спрашиваю, почему вы прямо не сказали, что не сможете платить мне ту сумму, которую мы с вами согласовали? Я вам показался настолько деликатным, чтобы делать вид, что я этого не замечаю? Я не деликатный человек, это иллюзия.

            Пантин замер.

– Если вы не будете соблюдать наши договоренности, мы просто попрощаемся. Я не нахожусь на попечении матушки, как вы думаете, мне нужна моя зарплата. Но если бы я и находился на чьем-то попечении, не позволил бы себя обманывать – даже такому интеллигентному и приятному человеку, как вы, – закончил Мих.

– Я пересчитаю, – сказал тот. – Может быть, бухгалтер допустила чисто техническую ошибку. У меня не было и мысли обманывать тебя, Миша.

            Мих оставил ему все четыре конверта и вернулся к себе.

– Ну, что? – поинтересовалась Оксана. – За что тебя оштрафовали?

– Ни за что. Ошиблись просто.

– Ага, ошиблись.

            Она взглянула на него с уважением. На этом уровне он уже обогнал выпускающего редактора. Заработал несколько лишних баллов.

Стало тоскливо, и он набрал Ольгу.

– Как ты?

– В студии монтируюсь. Некогда сейчас, – отрезала она.

– Увидимся?

– Только не у меня.

– Ок, сходим куда-то.

– В сауну?

– Почему в сауну?

– Меня все в сауну приглашают обычно.

– Жарко для сауны. Но я что-то придумаю.

            Оксана не пропустила ни слова.

– Нельзя ей в сауну, если она беременна.

– Ей хочется.

– Вот тупые телки!

            Никто с таким остервенением не способен ругать женщин, как женщины. Особенно счастливых женщин – несчастные женщины, блондинок – брюнетки, замужних – разведенки, бездетных – матери восьми детей, а матерей восьми детей – бездетные. Чувство, которое испытывают друг к другу женщины, – никак не сестринство. Есть правила, которые действуют безоговорочно: из кожи вылезть, чтобы понравиться жениху-мужу подруги, обсудить за глаза коллегу по работе, оговорить ее ухажера и тому подобное бесконечным списком. Мир женской логики – очень грустный мир. Это аквариум с выпуклыми стеклами, преломляющий все человеческие ценности и трансформирующий их в замужество, стиральную машину, памперсы и крем от морщин. Даже с чувством юмора у женщин не все благополучно, потому что быть остроумной, но не казаться смешной, может не каждая. Остроумие отрезает путь к стиральной машине. Зато какими наивными и прямолинейными они могут быть в своей мнимой простоте, и какими коварными в своей откровенной подлости. Мих смотрел на Окс-реда и чувствовал печаль от всех своих прежних знакомств, встреч, свиданий и секса с женщинами, за все время с четырнадцати лет. И мелированные волосы Оксанки расплывались перед ним в мутное пятно.

            Неожиданно вошла Неля, но он никак не отреагировал.

– Миш, пойдем ко мне, – позвала она. – Поговорим о следующем номере.

– Мне как-то не хочется говорить…

            Неля согласилась:

– Я буду говорить, а ты послушаешь.

– Ну, только если так.

            Оксана смотрела пораженно. Смотрела завистливо. А завидовать было нечему. Как только человек понимает правила какой-то игры, следовать им уже становится неинтересно. Он уже знает все способы перейти на следующий уровень, а знание – как обычно – лишает игру драйва, губит азарт.

            Совсем немного понадобилось времени, чтобы прощупать гнилое дно глянца. Блестящая обложка скрывала всего лишь плохо оплачиваемые усилия безропотных клерков удовлетворить нездоровые амбиции Вероники.

            Неля не сказала ничего интересного. Просто выбрала гламурную тему следующего номера – шопоголики, потому что алкоголики все-таки «выглядели мрачновато».

29. ОБЩЕЕ

            Ольга казалась раздраженной. Теребила ремешок сумки.

– Некогда мне время на тебя тратить!

– Так послала бы!

            Она взглянула сквозь него, в туманную даль, которой не было. 

– Послала бы. Если бы могла. Но не могу. Понимаешь, почему не могу?

            Мих промолчал.

– А поехали, и правда, в сауну! Меня раз двести приглашали, а я так ни с кем и не была.

            Они взяли такси.

– В хороших саунах время заказывать нужно, – сказал он. – Но, может, сейчас все на море.

            Места были, Ольга обрадовалась. Заказали на два часа – комнату отдыха с душем и туалетом, парилка и бассейн – общие.

– Это хорошая сауна? – все спрашивала она. – Ты тут бывал?

– Бывал несколько раз. Не с женщинами. С другом бухали.

– У тебя друг есть? Удивительно.

– Славка.