Тот, кто должен

            Вечером у крыльца «Старта» его ждало такси. Пантин распахнул перед ним дверцу, чуть ли не взяв под локоток. В кафе пошло на той же волне: он отставлял стул, подливал вина, подавал салфетки, торопливо прикуривал, неловко щелкая зажигалкой, и Мих понимал, что вопрос, который ветеран собирается обсудить с ним, очень и очень серьезен.

            Кульминация наступила, когда на десерт он заказал «жареное мороженое» по какой-то фантастической цене.

– Хочется чего-то экзотического, – оправдался перед Михом и снова робко улыбнулся.

            Мих то пьянел, то трезвел, разглядывая Пантина, качался, словно в волнах не очень свежей, тухловатой воды и чувствовал легкий дискомфорт.

            «Жареное мороженое» представляло собой шарики, обвалянные в каких-то сухарях. Пантин слегка смутился.

– По-моему очень аппетитно выглядит…

– Так о чем вы хотели спросить, Василий Пантелеевич?

– Спросить? Нет, ни о чем. То есть да, хотел.

            Он смотрел исключительно в блюдце с мороженым.

– Я хотел спросить… Думаю, у тебя есть какие-то знакомые. Девушки. И мы могли бы… встретиться все вместе. И приятно провести время… втроем. Или даже… А если нужны деньги, то я…

– Кому нужны деньги?

– Ну, может, кому-то из девушек. И мы бы…

            Мороженое смотрелось вульгарно.

– Все, не продолжайте, Василий Пантелеевич, я вас понял. С трудом, но понял, – сказал Мих. – Вы неправильные выводы сделали, как и по зарплате. Мне льстит, конечно, что я вам шкатулкой с двойным дном кажусь, но вы уже второй раз не в том месте простукиваете.

            Василий Пантелеевич заметно побледнел. Мороженое потекло.

– Я вам, как специалист, говорю. Не обижайтесь, Василий Пантелеевич, но такие картинки, какие вы в Инете рассматриваете, меня не интересуют: ни втроем, ни вчетвером, ни со многими неизвестными. Я ни в коем случае не осуждаю. Просто вы неправильный выбор сделали: уже по одной той причине, что мы коллеги, а не потому, что я недостаточно испорчен, или у меня нет знакомых шлюх. Вы никогда раньше в Интернете не знакомились? Начните. Сеть сохранит вашу анонимность, если вас это беспокоит. И для вас – оставшегося без семьи, без стабильных отношений и вернувшегося к ранним, подавленным фантазиям – будет наилучшим выходом. В данном случае – нет средства лучше.

– Надеюсь.., – начал было Пантин.

– Все нормально, – прервал его Мих. – Вы ничуть меня не задели. Просто я не тот человек. Вам в таком деле нужен азартный и инициативный партнер. И на том сайте, где вы бываете, вы вполне можете найти такого единомышленника.

            Мороженое мигом растаяло. Пантин сидел молча, глядя в блюдце. И глаза были по блюдцу. Мих закурил. Неловкость прошла совершенно.

– Что вы застыли, Василий Пантелеевич, как соляной столп? Я не расскажу никому – если вы об этом беспокоитесь. Это вполне здоровые желания. Я и не такие истории слышал. Самые смешные – не об эротических фантазиях, кстати, а наркоманские. Чел у меня был один – наелся феназепама и уснул. Это ему казалось, что уснул, а на самом деле – собрался и в институт на лекцию пошел. И все, кто видел его в тот день, говорили: датый. А он никого не видел. Он сел в аудитории и стал что-то о деревьях рассказывать – так громко, что препод лекцию никак начать не мог. А ему казалось, что деревья повсюду растут с треском, что он в лесу…

            Пантин не улыбнулся.

– Или что? Это не вся ваша проблема? – снова спросил Мих. – Вы скажите, чтобы я мог понять. Намекните хоть.

– У меня голова кружится, – еле выдавил тот. – Когда я думаю об этом, когда я представляю, мне кажется… я сейчас в обморок упаду.

            Над верхней губой ветерана выступили мелкие капельки пота, лоб покрылся испариной.

– Тут душно. А мы еще и выпили, – Мих махнул на него салфеткой.

            Пантин втянул воздух. И стало понятно, что он не очень-то его и слушал.

– Опять представили что-то? Не сидите тогда и не ждите. Идите в туалет.

            Директор с трудом поднялся и пошатываясь пошел в сторону WC. Мих выругался.

            Вернулся Василий Пантелеевич весьма посвежевшим. Растаявшее мороженое не испортило ему настроения.

– Давно со мной такого не было! – сказал восторженно и стал вычерпывать ложечкой тягучую белую жидкость с крошками сухарей.

– Вам как горохом об стену, Василий Пантелеевич, – заметил ему Мих.

            Тот радостно кивнул. Мих спешно поднялся.

– Погоди, я тебе такси вызову, – предложил он, как после удачного свидания.

            Но Мих уже вышел из кафе. Прошел пешком несколько кварталов и только потом поймал такси.

31. БАРАН

            Даже хотелось рассказать кому-то об этом, настолько было нелепо. Не смешно, а бессмысленно, или даже – «бессознательно». На гранях «пошло» и «наивно». И только с ветераном, потерявшем мечту о небе и бессовестно обманывающим клерков, такая гадость была возможна.

            Не успел Мих все обдумать, как таксист уже остановил перед его домом. В нос, еще в авто, ударил запах сердечных капель.

– А бигборды «Любимая, я люблю» убрали? Вы не заметили? – спросил Мих.

– С уборщицей из «Хитона»? Убрали сегодня. Говорят в день за каждый – тысяча долларов, а плакаты – те подешевле.

– Может, в «Хитон»? – подумал вслух Мих.