Да, Мартин со своим ненасытным любопытством требовал у нее ответы, ему было интересно, он изучал и разгадывал, но даже полученные ответы отнюдь не приближали его к этой самой парадигме. Он по-прежнему оставался счастливым, незадействованным наблюдателем, что Корделию и радовало и пугало. Для него все эти запутанные человеческие взаимоотношения оставались бесполезной, сложной многоуровневой игрой, этакой «игрой в бисер», в которой заняты самые опытные и многомудрые игроки, которая требует учитывать множество правил и пояснений к этим правилам, и которая при всей ее сложности так и не приводит к желаемому результату. Люди играют в эту игру неосознанно, придавая игровым ходам статус судьбоносных решений, но не замечают того, что существует за пределами игрового поля, что пребывание за этими пределами единственно ценно.
«Это не он у меня, это я у него должна учиться», думала Корделия, наблюдая, как Мартин, в очередной раз, упоенно дразнит выводок геральдийских белок, чтобы затем кубарем скатиться с кедра и явиться на кухню встрепанным, исцарапанным, с сияющими от восторга глазами. Корделия подозревала, что проживающий поблизости от дома беличий выводок, негодующе щелкающий и чирикающий, принимает участие в этом представлении с неменьшим удовольствием. Иначе давно бы откочевал подальше.
— Вот же детский сад, штаны на лямках, — ворчала в таких случаях Корделия, смазывая царапины заживляющим гелем.
Мартин виновато вздыхал, и оба чувствовали себя заговорщицки-счастливыми.
«Все так просто», думала Корделия, «так удивительно просто. Почему люди этого не понимают? Почему громоздят на своем пути столько преград и страданий? Они, в конце концов, придут к этой простоте, но как же долог путь…»
У Мартина новая головоломка. Оказывается, у Корделии есть мать. И эта таинственная, совершенно неучтенная особа живет на Аркадии, на планете, куда они летят.
«И в самом деле, зачем? Ты рассказала Мартину о журналистах, о нестандартности принятого решения, и все это правда на целых 65%. Он знает, что ты не договариваешь. Тебе нужно что-то еще. Есть другая причина. Тайная, неозвученная. Что это? Возможно, тот самый пресловутый зов крови, древний инстинкт, который ты сама же и отрицала. Потребность замкнуть некогда разорванный круг жизни, связать цепь поколений, вернуться под покровительство предков, как это делали в языческие времена на древней Земле».
«Распалась связь времен…»
«Мы, люди, за прошедшие века нисколько не изменились. Совершенствуются технологии, а мы — все те же. Полны страхов, надежд и сомнений…»
Да, ей придется в этом себе признаться — она хотела встретиться с матерью. Хотела недостижимого примирения, обретения общности, целостности и поддержки.
— Это все окситоцин, — в который раз объясняла она Мартину подступившие слезы.
Она чувствует себя уязвимой. Это ощущение такое же древнее, как сама жизнь. Первая женщина на Земле, ощутив себя беременной, осознала и свою уязвимость. Еще были страх и ответственность. Тысячелетия отделяют Корделию, главу влиятельного медиахолдинга, владелицу контрольного пакета акций «DEX-company», аристократку с Геральдики, от той первой женщины, обладавшей лишь зачатком сознания, движимой лишь инстинктами, но родство с далекой праматерью проступило сквозь кристаллические фильтры рассудка, вынуждая совершать необъяснимые поступки.
Была еще одна причина, в которой Корделия призналась бы охотней. Эта вынужденная задержка на Аркадии, это праздное ожидание позволяло, после всех обрушившихся потрясений, провести несколько дней с Мартином, воскресить на несколько дней их счастливую уединенность на Геральдике. Той зиме в геральдийском лесу не суждено повториться. Даже если они вернутся в их дом, все уже будет по-другому. А эта выпавшая им неделя как заблудившийся отголосок, потерянный, но внезапно обретенный лоскут прошлого, завалявшийся, как серебряная монета в кармане. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, если вся эта история с яхтой «Алиенора», беглым пиратом и похищением завершится равноценным приговором, спокойная жизнь для них кончилась. Начинается новая, сумбурная, полная забот и тревог. В их маленькой семье ожидается прибавление. В сердце и восторг, и страх, и сожаление. А эти дни — последний подарок, нечаянно выпавший бонус.
Корделия даже пожалела, что лайнер придет через неделю. Они могли бы задержаться и дольше. Рожать ей еще не скоро, чувствует она себя хорошо. С наступлением второго триместра все симптомы токсикоза как по волшебству исчезли. Ее тело, тренированное повышенной гравитацией Геральдики, легко справлялось с двойным бременем. Правда, Мартин, начитавшись в инфранете невесть каких ужасов, настаивал на скорейшем возвращении в безопасный, тихий Перигор, административный центр Северной провинции, и задержку на Аркадии воспринимал как угрожающее препятствие. Он предпочел бы видеть Корделию не только в Перигоре, но уже и в клинике Перигора, в отдельной, хорошо охраняемой палате.
Когда он изложил свой план, Корделия погладила его по волосам и с улыбкой спросила: