Тот, кто ловит мотыльков

– Юрий Алексеевич обокрал свою жену. В отличие от вас, Лев Леонидович, с вашим громоздким планом, он сделал это просто и даже с некоторым изяществом. Вечером Оксана стала убирать деньги в сейф, и Лена по просьбе папы подсмотрела код. Остальное – дело техники. Вы, разумеется, собирались вернуть ей деньги, но вначале вам нужно было заткнуть первую, главную дыру, из-за которой ваш корабль грозил вот-вот пойти ко дну.

– Глупости это все, – хрипловато сказал Баренцев.

Макар усмехнулся.

– Ваша жена ездила днём в субботу на Белорусский вокзал. Думаю, она хотела арендовать ячейку автоматической камеры хранения, оплатив ее вперед, чтобы в письме назвать вам номер ячейки и код от нее, а вам бы оставалось только положить туда деньги. Но здесь её ждало разочарование: она поняла, что это не сработает. Дело в том, что ячейки на Белорусском можно закрыть и открыть только один раз, после чего код меняется. Но что могло остановить Оксану! Уверен, первое анонимное письмо пришло в субботу вечером. В нем было сказано поместить деньги в любую автоматическую ячейку на Белорусском вокзале, а затем переслать чек с номером ячейки и штрих-кодом… – Он задумался на секунду. – Что она придумала? Электронную почту? Одноразовый телефон? Наверное, Оксана зарегистрировала е-мейл, это проще. Значит, переслать чек на электронную почту. Вы приехали с сумкой на вокзал в понедельник в половине первого. Оплатили ячейку. Положили сумку и захлопнули дверцу. Затем сфотографировали чек и отправили на e-mail, указанный шантажистом. Шантажист мог приехать за деньгами и вечером, и утром следующего дня… К тому же он наверняка предупредил в письме, что если вы попробуете задержаться возле ящиков, фотографии вас с Екатериной Дмитриевной сразу отправятся к Оксане. Итак, вы закрываете ячейку с сумкой и уезжаете. Следом на вокзал заходит ваша жена, достает полученный чек, который она распечатала у себя в машине, забирает сумку и преспокойно возвращается в «Серебряные родники». От всей этой операции осталось лишь одно материальное свидетельство – копия чека, которую она машинально сунула в карман и забыла выкинуть. Мы ее нашли.

Баренцев снял очки и протер стекла. Сергей Бабкин ожидал, что он начнет возражать, но Юрий хранил молчание.

– Вы, должно быть, надеялись, что на двух миллионах все закончится, – сочувственно сказал Макар. – Но у вашей жены были другие планы. Она, фигурально выражаясь, собиралась запереть вас в горящем доме и наблюдать снаружи за вашими мучениями. Следующее письмо пришло – когда? День спустя? Или вечером понедельника, когда вы решили, что можно выдохнуть? Сколько шантажист требовал от вас в качестве второго взноса? Оксана развлекалась, так что она подняла ставку. Полагаю, что второй раз с вас потребовали миллионов шесть, не меньше. Именно эту сумму вы назвали, когда врали о доме, который якобы хотели купить.

Медников охнул. Жанна вцепилась в стул. Макар видел, как побелели костяшки ее пальцев.

– Вы пришли в ужас. Шесть миллионов не украсть из сейфа собственной жены. К счастью, у вас было больше времени. Вы придумали дом в Карелии, который якобы продавал ваш приятель, и кинулись к своим партнерам по гольфу. А ведь ваши друзья вас любят, Юрий Алексеевич, – задумчиво сказал Макар, рассматривая его. – Вам собрали деньги всего за пару дней. Оксана увлеклась своей игрой, она хотела разнообразия. Второй раз повторять фокус с ячейкой – скучно! Ей приходилось бывать в Андреевке, она хорошо знала поселок. В анонимном письме было сказано, что вы должны выкинуть сумку с деньгами в мусорный контейнер, стоящий на площадке за продуктовым магазином. Хотя… нет, постойте. Рост у Оксаны всего метр шестьдесят пять… Значит, не опустить в контейнер, а поставить рядом. Она находилась поблизости, чтобы быть уверенной, что на сумку не покусится раньше нее бомж или случайно проходящая мимо старушка. Щекотала себе нервы. И у нее все получилось: вы приехали, оставили сумку, набитую пачками денег, а несколько минут спустя Оксана подхватила ее, бросила в багажник и преспокойно уехала.

Макар помолчал. Все ждали.

– Ее, наверное, страшно увлекла эта игра, – сказал он наконец. – На фоне такого скучного года, такого пресного существования… Она была мила с вами эти дни, не правда ли, Юрий Алексеевич? С одной стороны, вы были мерзавцем, предателем и изменником. Вас нужно было раздавить, как клопа. С другой, благодаря вам она наконец-то наслаждалась жизнью. Все эти поездки, анонимки, слежка, актерская игра… Задавать сочувственно вопросы о состоянии заболевшего друга, внутренне хохоча над вашим лепетом, – о, это было по ней. Сколько она потребовала у вас в третьем письме, Юрий Алексеевич?

Баренцев все протирал свои идеально чистые очки. Сергей ждал, что вот-вот раздастся хруст стекла.