Тот, кто ловит мотыльков

– Нет, – сказал Илюшин. – Никто не видел Оксану своими глазами. Я начал с того, что вы, Юрий, – чрезвычайно умный человек. Другой на вашем месте, обнаружив, что только что убил собственную жену, впал бы в прострацию. Вы же действовали быстро, хладнокровно и очень, очень умно. У вас не было времени осмысливать, как она оказалась на месте шантажиста. Впрочем, я думаю, вы в тот момент сообразили, как все случилось. Но вам нужно было не рефлексировать, а избавиться от тела. Причем так, чтобы вас не связали с убийством. Вы из тех людей, у которых в минуту опасности наступает не ступор, а обострение всех способностей. Ошибки вы стали делать потом, когда все относительно успокоилось. А там, среди гаражей и заброшенных пустых строений, вы мыслили в единственно верном, спасительном для вас направлении. Первое, что вы придумали: никакого убийства не было. Живая Оксана вернулась домой – и снова уехала. Теперь следите за руками.

Медников и Жанна одновременно посмотрели на кисти Илюшина, расслабленно лежавшие на столе. Только Юрий, забыв про свои очки, прищурился на сыщика.

– Шаг первый: вы перетаскиваете тело в багажник, – сказал Макар. – Чтобы случайные прохожие увидели обычного водителя возле машины, а не мужчину возле тела женщины. Впрочем, прохожих там не будет. Шаг второй: вы вынимаете из сумки вашей жены ее телефон. Отключаете звук – он может привлечь внимание, но не отключаете телефон полностью: вам нужно создать видимость, будто аппарат выронили случайно. Бросаете в какую-то яму и чем-то прикрываете от посторонних глаз. Всё: этот канал отслеживания ее перемещений перекрыт. Теперь всем, кто будет искать Оксану, останется ориентироваться только на камеры и показания свидетелей. И те, и другие, как мы сейчас увидим, могут заблуждаться. Шаг третий: одежда. Вернее, маскировка.

– Шкура… – вдруг сказала Жанна. В первую секунду Бабкин решил, что это оскорбление, но ее мучительно сведенные брови подсказали ему направление ее мысли. – Господи, шкура! Вот зачем…

– Камеры на шоссе не дают четкой фотографии водителей, – кивнул Макар. – Если бы не этот несчастный коврик, Юрий Алексеевич изобрел бы какой-нибудь головной убор. Но подстилка на сиденье, которую Оксана всегда возила с собой, подсказала правильный ход. Вы отрезали кусок этой шкуры ножницами и какой-то подсобной веревкой или резинкой закрепили на голове. Вблизи ваша уловка не обманула бы даже слепую кошку. Но вам и не нужно было никого обманывать вблизи; вам требовалось создать общее впечатление. Чтобы каждый, увидевший вас за рулем белой «Ауди», не усомнился, что перед ним Оксана Баренцева. Вы приматываете к голове кусок овечьей шкуры, издалека напоминающей кудряшки вашей жены. Влезаете в ее розовый жакет. Шею закрываете ее шарфом, надеваете солнцезащитные очки. Заводите машину и уезжаете с трупом жены в багажнике. Несколько дней спустя мы, идя по вашему следу, увидим на камерах Оксану Баренцеву. Вы щуплого телосложения, очертания подбородков у вас похожи. Этого окажется достаточно, чтобы обмануть всех нас.

Медников повернулся к Баренцеву.

– Юрик, так я видел тебя? – с безмерным удивлением протянул он. – Это ты выезжал, да?

Вместо хранящего молчание Баренцева вновь ответил Илюшин.

– Юрий вернулся сюда. В гараже вытащил тело жены и спрятал; скорее всего, перетащил в свою машину. Покидал в чемодан первые попавшиеся вещи Оксаны – вот почему такой странный набор, от купальника до теплого костюма. Снова сел в ее машину, выехал, помахал брату, засветился на камерах перед «Родниками»… И дальше спокойно доехал до Алабушева, где камер практически нет. Ваша семья живет здесь давно, все окрестные поселки Юрию известны. Известны же, Юрий Алексеевич?

От прямого обращения Баренцев вздрогнул, как от удара. Губы его дрогнули, но он сдержался.

– Вы стащили с себя одежду жены, переложили все в заранее приготовленный рюкзак, – сказал Макар. – Туда же отправились парик, ножницы и икеевский коврик. Коврик – обязательно! Кто-нибудь мог догадаться, зачем из него вырезан кусок. В Алабушево въехала блондинка на «Ауди», а выехал из него мужчина на автобусе. Не удивительно, что вас не вспомнили водители! Вы дошли с рюкзаком до остановки, сели на маршрутку, а вышли – здесь, в километре от собственного дома. Неброский вид: джинсы, рубаха, рюкзак. Темные очки. У вас был верный расчет: те, кто найдут машину, решат, что Оксана собиралась воспользоваться железной дорогой. Но здесь вы допустили ошибку номер один. Пока еще не критичную. Однако если бы я вытащил из Жанны Ивановны, что именно кажется ей неправильным в машине ее сестры, мы приблизились бы к разгадке на несколько дней раньше.

– Что? – Жанна с напряженным лицом подалась к нему. – Что это было, скажите, что? Я измучилась вся, не могла припомнить…