Тот, кто ловит мотыльков

Им не нужен живой свидетель, знающий, что Марина была захоронена в чужой могиле.

«Дым, Машка, дым», – нетерпеливо напомнил Илюшин.

И еще им не нужны следы крови в доме, где произошло убийство.

Беломестова принюхалась. Глаза ее расширились.

– Дымом несет, – шепотом сказала она. И вдруг с силой выкрикнула: – ПОЖАР!

От ее пронзительного вопля у Маши заложило уши. Беломестова выплеснула свой крик ей в лицо, будто ведро ледяной воды.

– ПОЖАААААААР! ГОРИИИИИИМ! – голосила Полина Ильинична.

Маша уже бежала, и Беломестова неслась за ней следом, не переставая кричать на бегу, – как у нее это получалось? – и по ногам ее била трава, а в лицо выстреливали дождевые капли. Над Таволгой расползался дым, поднимал черно-серую голову из гнезда Марининого дома, точно змея, и раздувал капюшон.

– Телефон! – кричала Маша на бегу. – Пожарным звоните!

Полина Ильинична быстро махнула рукой куда-то в сторону. Маша, к собственному удивлению, поняла ее жест: «Колыванов вызовет».

– Не успеют! – крикнула Беломестова.

«И мы не успеем», – подумала Маша. Они свернули на Школьную. Она уже видела пламя, пока выглядевшее почти безобидно: всего лишь рыжие зверьки, скачущие по крыше сарая, точно лисы, добравшиеся до кур.

Из-за поворота навстречу им показалась Кулибаба. Прямые ноги подбрасывали тяжелое тело, враскачку несли его к дому Марины.

Беломестова сильно отстала. Маша первая оказалась перед домом с заколоченными окнами и взлетела на крыльцо. На двери, как и раньше, ржавел навесной замок.

«Молоток!»

На мгновение ее охватило яростное ликование. Она не зря таскала с собой этот несчастный молоток! Из имитации оружия он превратился в средство, способное нарушить планы двух безжалостных уродов, которые бросили живого человека задыхаться в пожаре.

Маша перехватила покрепче рукоять, занесла молоток над головой и с размаху опустила на металлические ушки, сквозь которые была продета дужка замка. С пронзительным железным кряканьем головка молотка слетела с ручки и упала, подпрыгивая, на доски крыльца.

Маша отшвырнула бесполезную рукоять в сторону. Подбежавшей Полине Ильиничне закричала:

– Топор! Топор несите! Нужно открыть дверь!

Перепрыгнула через калитку, надеясь добежать до пристроя – и отшатнулась. Огонь дохнул жаром ей в лицо: куда?! Пошла прочь! Трещало, искрило, шумело внутри, словно кто-то открыл кран с самым сильным напором воды. Потом раздался хруст: огонь челюстями перемалывал содержимое деревянной постройки. Что-то весело ахнуло, будто зрители в цирке.

– Назад! Назад! Сгоришь, дура!

Маша обернулась. Беломестова на улице отчаянно размахивала руками. Кулибаба исчезла.

«Они затащили его в дом, заперли там и подожгли пристрой, – думала Маша. – С этой стороны не подобраться. Надо вытаскивать через окна или через дверь».

Ей пришлось отступить. Жар усиливался. Откуда-то появилась Пахомова с четырьмя ведрами. «Что здесь можно залить из ведра? Еще три минуты – и они даже близко к огню не подойдут!» Маша видела в детстве деревенские пожары и знала, как мало времени у них в запасе.

Беломестова пыталась руками оторвать одну из досок, которой было заколочено окно.

Маша схватила ее за плечо.

– Нужен топор! Где? Быстрее!

– У меня! – Им обеим пришлось кричать, чтобы заглушить треск горящего дерева. – В сарае, справа, у двери!

Маша понеслась обратно.

Ноги вязли в песке. Дождь усилился. Может быть, он не даст разгореться пожару? Но эта надежда растаяла, когда она увидела слабенькие следы капель в сухом песке.

Время двигалось по-разному для нее и для пожара. Пока медлительный человечек преодолевал сто метров, огонь съедал, чавкая и облизываясь, дверь и стену, отделявшую дом от пристроя, и запускал внутрь красных червей. Где-то внутри, она знала, лежит связанный Аметистов. Человек в пожаре умирает не от огня, а от дыма. Ползет ли дым внутрь? Успеет ли он надышаться отравленным воздухом, прежде чем они вытащат его?

Сквозь стук колотящегося сердца Маша слышала крики, доносившиеся со Школьной.

За распахнутой дверью сарая, которую Беломестова так и не закрыла, ей почудилось движение двух теней. «Бутковы!» Предположение было нелепым, но на секунду она ужасно испугалась, представив, как они затаскивают ее внутрь.

Топорик с длинной рукоятью был прислонен к стене, точно там, где указала Беломестова. Схватив его, Маша побежала назад. Дождь усилился, намочил ее рубаху и джинсы; Маше одновременно было холодно и жарко. Обратно она домчалась, как ей показалось, вдвое быстрее.