Тот, кто меня вернул

— Лера! Я тебя умоляю!!! Не говори глупостей. Какая может быть справедливость, когда речь идёт о его больном ребёнке?? Пять лет Станиславу или тридцать семь — не имеет значения. Сын — это навсегда, и такие люди, как Седов-старший, порой переживают особенно сильно. Он привык всё контролировать, а тут такая ситуация.

Я и сама знаю, но всё равно обидно. Станислав — отличный мужик. Повеса, любитель дорогих игрушек и женщин, он искренне наслаждается своей репутацией и не скрывает грехов. Такие, как он, живут на всю катушку и никого не обманывают. Стас мне понравился именно из-за подкупающей честности, а также из-за стального характера, который он унаследовал от отца. Непробиваемая решимость — вот, что отличало Седовых. Такие никогда не сдадутся. Уверена, что Станислав встанет на ноги, причём очень скоро.

Мы похожи: оба ни на секунду не отпускаем свою мечту.

Когда я навещала Стаса, мы болтали о жизни, он травил анекдоты про своих друзей и при этом старательно двигал пальцами ног. Ни на секунду не останавливался. Выкладывался по полной, 24 часа в сутки. Такие люди добиваются невозможного.

Навещая Стаса, я каждый раз разглядывала охранников на случай, если мой обидчик вернётся. Порывалась спросить о нём, но передумала. Во-первых, не знала его имени, да и описать толком не могла. Мужик в костюме с короткой стрижкой и суровым выражением лица — вот и весь словесный портрет. Во-вторых, не хотела напоминать обидчику о своём существовании: вдруг он надумает мстить? А в-третьих, если пожаловаться Стасу, он — стопроцентно — вовлёк бы в это дело отца, а видеться с Седовым-старшим мне уж очень не хотелось.

Проявив неведомую ранее (и весьма неразумную) душевную щедрость, я занесла случившееся перед операцией в категорию недоразумений: зарвавшийся охранник решил на время «убрать» молодого врача, чтобы Станислава лечили только убелённые сединами эксперты. Или я просто показалась ему подозрительной, мало ли что бывает. Знал бы Ярослав Игоревич, какую историю я утаила, уволил бы на месте, уж точно. Но сам бы тоже ничего не смог сделать. Нажаловаться Седову? Напомнить ему о существовании подозрительного ординатора? Поссориться с самой влиятельной семьёй в городе? Нет.

Короче говоря, я заставила себя забыть о случившемся. Мало ли вокруг неуравновешенных людей, повёрнутых на своей полной безнаказанности.

А потом Станислава отправили в Германию, я даже не успела попрощаться. Так и не сказала ему, что восхищаюсь его характером и невероятным оптимизмом. Я желала ему добра и удачи, но предчувствовала, что мы никогда больше не встретимся. А жаль. Его борьба и решимость вызвали во мне искреннее восхищение, и хотелось бы стать свидетельницей его победы. Полной.

Однажды я прочитаю о нём в новостях и узнаю, что он выиграл в этой борьбе. Увижу по телевизору, как он идёт к гоночному автомобилю в сопровождении пары красоток. Я в этом не сомневаюсь, как и в том, что судьба больше не столкнёт нас лицом к лицу. Слишком неровной была наша первая встреча: я держала в руках скальпель, а он — надежду.

По крайней мере, так я думала, стоя в пустой палате, ещё не убранной, со скомканными простынями и засохшими остатками завтрака на подносе.

Кто бы знал, какой подарок приготовила для меня судьба.

* * *

Меня похитили через две недели после операции, когда я уже и думать забыла о странных событиях и о семье Седовых.

Рассказывать о том, что случилось, не хочется. Совсем. Отстранюсь от воспоминаний, запру эмоции и задам один вопрос, который не даёт мне покоя: почему, почему, почему я не догадалась о наказании, которое приготовил для меня Седов-старший?

Наверное, потому что я его не заслужила?

Всё равно, почему же я не догадалась?

Остальное не имеет значения. Только этот вопрос мучает меня и будет мучить всегда.

В тот момент, когда похититель усадил меня за стол и попросил написать несколько слов на листе бумаги, почему меня не пронзила молния осознания? Почему я не додумалась схитрить и спасти мою безумно любимую мечту?

Похищение было прозаичным донельзя.

— Не могли бы вы помочь моей матери выйти из машины? — попросил мужчина, показывая на тёмный внедорожник. — Мне одному не справиться.

Даже не оглянувшись по сторонам, я поспешила на помощь. Не успела оттолкнуть чужие руки, и меня затащили на заднее сидение. Трое мужчин в масках против испуганной меня. На вечерней улице свидетелей не было.

Я билась. Отчаянно. Кричала. Кусалась.

Охрипла от крика в первые же пять минут. Мужчины удерживали меня без особых усилий. Подождали, пока я успокоюсь, потом аккуратно пристегнули ремень безопасности и завязали глаза.

Не ответили на вопросы, вообще не разговаривали, хотя в остальном вели себя вежливо и спокойно.

Интеллигентное похищение.

Привезли на заброшенный склад, затащили в комнату с низкой кушеткой, деревянным столом и крохотным обогревателем.

— Будешь орать и драться — самой хуже будет.

Это — первые слова, сказанные похитителями с момента, когда меня затащили в машину.

Потом меня усадили за стол.

— Напиши несколько слов!