Тот, кто полюбит все твои трещины

Теперь у тебя есть друзья, распорядок дня, своя кофейня – куда ты заходишь, а тебе улыбаются и говорят: «Как обычно?» Однажды в баре ты подбираешь себе человека-хобби, который каким-то образом становится человеком-привычкой, – человека, чьи недостатки идеально дополняют твои; человека, которому удается узнать не только внешнего тебя, но и самого настоящего внутреннего тебя; человека, который – пока ты не видел – подкинул тебе в карман куртки обнаженное раненое сердце, с бантиком и запиской «Обращаться бережно».

Однажды ночью ты резко проснешься в постели этого человека, обнаружишь себя в его тесных объятиях, выпутаешься в сотый раз, в сотый раз оденешься и постараешься уйти, но уже на выходе обнаружишь стикер на ручке двери с надписью: «А что, если бы в этот раз ты остался?»

Ты развернешься и залезешь обратно в постель к этому человеку, заберешься в его объятия и останешься там на полтора года. И научишься быть очень, очень аккуратным с его обнаженным раненым сердцем.

А когда Печаль однажды догонит тебя, выследит… когда ты однажды вернешься домой с полными пакетами продуктов и обнаружишь, что Печаль сидит за кухонным столом, непринужденно читает газету, как будто никуда и не уходила, ест маффин, делая вид, что все нормально… когда Печаль посмотрит на тебя и скажет: «А ты как думал, дружище? Думал, что все так и будет?»… когда Печаль ухмыльнется и скажет с ироничной настойчивостью, которая уничтожит тебя в секунду: «Вот где настоящая история любви, приятель, между мной и тобой»… когда Печаль еще раз подчеркнет, дескать, это маленькие печали со временем утихают, но эта Печаль, та самая Печаль знает тебя от начала до конца; эта Печаль, та самая Печаль никогда тебя не покидала, по крайней мере по-настоящему, и с чего бы тебе хотеть, чтобы это воплощение стабильности в этом непредсказуемом мире исчезло?.. когда это все произойдет, ты можешь оставить продукты, вернуться к двери и закрыть ее за собой.

Можешь сесть в машину, ехать всю ночь, позвонить в дороге тому человеку и сказать «Прости меня».

Можешь не останавливаться, пока не наткнешься на знак «ТРЕБУЮТСЯ СОТРУДНИКИ», торчащий с другого конца материка. Можешь устроиться на новую работу и попросить, чтобы твои вещи перевезли, или выбросили на свалку, или утопили в реке, или сожгли в костре, или сдали в комиссионку.

Отправься в поход к воде и вдыхай свежий морской воздух.

Переедь на другой конец страны и начни все заново.

ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ, НА ЧТО ПОХОЖИ СПЕКТАКЛИ?

      Вот мое впечатление от спектакля:

Так, сначала тебе надо представить гостиничный номер, хорошо? Просто обычный скучный номер в отеле, скорее хороший – насколько вообще может быть хорошим номер в отеле. И вот теперь заходят зрители, они занимают места в этом маленьком невзрачном театре на нижнем Манхэттене, размером чуть больше дома на колесах, стулья в нем по ощущениям такие, будто кто-то приклеил шмат тонкой ткани к куску железа. Самое главное в театре – вся его суть – в том, что там надо очень долго сидеть, так что разумно предположить, что театр вложится в удобные стулья. Вот тебе совет: если они даже этого сделать не могут, а не могут они это сделать в абсолютном большинстве случаев, тогда пристегни, блядь, ремни, потому что уже сейчас могу тебе сказать, что впереди у тебя тяжелое испытание.

Как бы то ни было, люди идут вдоль прохода, пытаясь найти свой ряд, что практически невозможно: несмотря на то что в театре всего три ряда, они будут названы типа как ряд А, ряд ИИ и ряд 2А1/2, и все будут смотреть на свои билеты, типа: «У меня место в двенадцатом ряду. Где, черт возьми, двенадцатый ряд?» Но в любом случае все идут вдоль прохода – и на ковре обязательно есть странная кочка, о которую нужно постараться не споткнуться, – люди садятся на места, смотрят на сцену, видят на ней кровать, стул и мини-бар и говорят: «Ага, видимо, действие происходит в номере отеля».

Действие примерно половины всех когда-либо написанных пьес происходит в номере отеля, поэтому это никого не шокирует, и в половине из этих пьес парни в командировке изливают душу проституткам, а они, в свою очередь, оказываются очень милыми девчонками. Эта пьеса не об этом, но на секунду кажется, что может быть и об этом. Когда зрители приходят и видят гостиничный номер, им приходится проверять программку, мол: «О, черт, это будет еще одна из тех пьес про печального парня и сентиментальную проститутку, где парень не хочет заниматься сексом, а просто хочет поговорить? Но потом они все равно занимаются сексом, но проститутка даже не берет с него денег, потому что оказывается, что это любовь? И, конечно, девушка снимает лифчик, стоя лицом к зрителям? Господи, это же не одна из этих пьес, ведь так?»