– На виолончели… – пролепетал Санек. Внутри все похолодело. Так они действительно наблюдают за ним, если знают о Лиле? А вдруг и впрямь следят за каждым его шагом? Ах, ну да, Марат… он, наверное, и шпионит для них. Или нет?..
– Так что, Саня, – хозяин закурил новую сигарету, – я хочу, чтобы ты стал одним из лидеров Патриотического союза. Но сначала придется доказать, что ты настоящий мужчина, а не какой-нибудь сопливый маменькин сынок…
– А что мне нужно для этого сделать?
– Как обычно – пройти несколько испытаний. И первое – уже в ближайшее время. Ты готов?
– Н-ну… А что надо делать?
– Ты писал список ребят со своей тусы, верно? Заносил туда всех знакомых парней, которые были на собрании?
– Угу.
– У тебя сохранился этот список?
Саня снова кивнул.
– Ну вот и отлично. В следующее воскресенье, в час дня, у нас состоится выездная акция. Обзвони ребят, расскажи об этом приятелям – всем своим знакомым, патриотически настроенным парням. Пусть приходят сами и приводят друзей.
– А это… Ну, типа, для чего?
– Я же тебе говорю: патриотическая акция.
– Какая акция?
– Митинг протеста.
– На рынке?
– Почему на рынке? – удивился Палыч. – Не на рынке. В сквере около торгового центра «Олимп». Знаешь такой?
Санька знал. Собственно, это был даже никакой не торговый центр, а просто ряд стеклянных магазинчиков вдоль улицы. Кстати, не так уж далеко от рынка.
– И что мы там будем делать?
– Просто соберетесь и выразите свой протест. Протест против владельца торгового центра, азербайджанца, забыл его фамилию. Это бесчестный человек, он задушил всю торговлю в округе. Завышает цены, обкрадывая этим каждого из вас, каждую семью. Вот скажи мне по-честному, Сань. – Палыч наклонился к нему. – Кто твои родители, кем работают?
– Мама продавщица… сейчас не работает, а отец… Отец от нас ушел.
– Ну, вот видишь! – Анатолий Павлович снова откинулся на спинку кресла. – Ты тоже из простой семьи. И тебе наверняка хочется иметь нормальные шмотки, хорошую тачку – как у некоторых твоих одноклассников, так?
– Угу.
– Но твоя мать не может тебе этого дать. Почему? Да потому, что черножопые все захватили. Сами наживаются на нашем труде, ездят на «Бентли» и строят виллы на Лазурном Берегу на деньги, заработанные для него твоей матерью. На твои с ней деньги. Я понятно говорю?
– Угу.
– Наш Патриотический союз и существует для того, чтобы защищать от таких вот черножопых хороших ребят, как ты. Точнее – чтобы научить вас самих защищаться. Для этого у вас есть только один путь – стать силой. Сила – это когда много людей. Один, два, даже сто человек – это немного. А вот тысяча – уже достаточно. Ребята становятся силой, только если собираются вместе. Такая сила преодолеет любую преграду. Ты меня понял?
– Угу. То есть понял.
Он действительно многое понимал. В том числе и то, во что выльется этот митинг. Конечно, пацаны придут туда уже накачанные спиртным, да и с собой принесут. Малейшая искра – и отправятся громить торговый центр, а заодно и все вокруг, им же по фигу, что громить, главное, чтобы весело было, чтоб все вместе… А лидеры Патриотического союза быстренько смоются – и останутся чистенькими. Они же созвали всех на митинг. На безобидный митинг, а не на погром. Остроумно. Изобретательностью этих людей нельзя не восхищаться.
За долгую дорогу из Красногорска домой Санек успел все продумать и взвесить. И теперь четко знал, что будет делать.
Даже накануне Нового года дни у Лильки были расписаны с раннего утра до позднего вечера: помимо занятий в школе, ей надо было ходить на подготовительные курсы, три раза в неделю она занималась с репетиторами, а в выходные – играла в оркестре от музыкальной школы – инициатива родителей, чтобы дочь, закончившая музыкалку, не растеряла драгоценный опыт. Все это представлялось ей бесконечным болотом, даже отношения с Сашкой потеряли блеск. Ну ходит Сазонов рядом, смотрит преданными собачьими глазами – и что? Даже показаться с ним в приличной компании стыдно: одевается плохо, в престижный институт поступить не стремится, а в последнее время и вовсе странным стал. Замкнутый, молчаливый. Может, мама права: какая из них пара… И Коза то же самое говорит. Мол, где ты и где Сазонов. Подруге-то со стороны виднее. Лильке в голову стали лезть какие-то странные, не посещавшие дотоле мысли. То она вдруг пыталась представить, какими они будут через десять лет: она, конечно, выучится, найдет хорошую работу, а он станет слесарем или плотником. Начнет выпивать – такое случается со всеми, кто раньше не пил, папа рассказывал. И конечно, гордость не позволит Сазонову обращаться за помощью к ее родителям. Поселяться они в его крохотной каморке, и затянет горло привычная рутина. Сопливые дети, готовка и все такое. И никогда она уже не почувствует себя такой красивой, такой желанной, как, например, во время летних гастролей. Там она ощущала себя королевой, а здесь… Когда Лиля так думала, ей становилось страшно – ведь действительно уходят лучшие годы. Уходят бесповоротно, и она не знает, как все изменить.