Тот, кто таится рядом

— Так, что у вас произошло?

— Сейчас не могу сказать, — сказал Денисов, видя, что стоящий рядом Алексей Вакорин замер и с нескрываемым любопытством ловит каждое его слово. — Передайте, чтобы он нас обязательно дождался.

— Хорошо.

Сергей нажал на кнопку, прерывающую связь.

Алексей Вакорин, как только разговор был окончен, нетерпеливо спросил:

— Что случилось? Какой подозреваемый?

— Я бы с удовольствием рассказал, но не могу, — уклонился от ответа Денисов.

Предприниматель так просто не отставал:

— Я никому не скажу. Тем более, что вам может понадобиться помощь. Я как раз еду в Чугуевку. Могу передать информацию в милицию.

Сергей задумался. Может быть, следовало вызвать наряд милиции из Чугуевки?

«Приедут ли? — усомнился он. — И не окажется ли Вакорин другом Елагина?»

— Спасибо, но мы справимся сами. Тем более, что вы наверняка пообещали кого-нибудь отвезти в Чугуевку. А наше дело вас может задержать.

— Ничего страшного. Кому надо в Чугуевку, те уже в полвосьмого сидят возле павильона. Они знают, что у меня не маршрутный автобус. Когда решу уехать, тогда и уезжаю.

— Можно еще раз позвонить?

— Валяй.

Сергей набрал номер домашнего телефона своей соседки. Он хотел сказать ей о своей командировке и узнать, звонила ли жена из Ростова. В трубке прозвучали длинные гудки. Никто не поднял трубку.

«Что ж. Придется жене поволноваться, — подумал Денисов. — Хотя она наверняка догадается позвонить в редакцию, и там ей скажут, что я в командировке».

— Ну так что? Расскажешь, что случилось? — спросил Вакорин.

— Извини, не могу.

— Зря, — с обидой произнес предприниматель. — Моя помощь вам бы не помешала.

Сергей вернул Алексею телефон и заплатил в качестве материальной и моральной компенсации пятьдесят рублей.

Получив деньги, Вакорин забыл про обиду.

Денисов сел в джип и возвратился в село. Он не стал заезжать во двор дядиного дома, а поставил машину возле ворот.

Павел Тимофеевич был на кухне. Он сидел на табурете и готовился к предстоящему делу. Дядя держал в руках охотничье ружье и шомпол. Второе ружье стояло рядом, прислоненное стволом к столу. На столе, помимо баночки с оружейной смазкой, лежали две коробки с патронами.

Павел Тимофеевич был серьезен. Его обычно веселое лицо было сосредоточенно. На седой бородке остался след сажи, видимо, дядя не заметил, как испачкался.

— Думаешь, без этого не обойтись? — спросил Сергей.

— Голыми руками его не возьмешь. У него, кстати, тоже может быть ружье, так что придется действовать быстро.

— Что будем делать, если он попытается бежать или нападет?

— Будем стрелять по ногам.

— Дробью?

— Дробь обозленного человека не остановит. В одном стволе будет картечь, в другом — пуля.

— Мне дай оба патрона с картечью, — попросил Денисов. — Я плохо стреляю. Могу не попасть или, наоборот, убить ненароком.

— Мы ружья с собой берем как сдерживающий фактор, — напомнил Павел Тимофеевич. — Бери. Это — твое.

Дядя подал племяннику ружье, с которым Сергей уже однажды гнался за Елагиным. В тот раз Денисову не пришлось применить его.

Сергей повертел ружье в руках, потом поставил его на пол возле стола и сел на свободный табурет.

— Ты поговорил со Старостиным? — спросил Павел Тимофеевич.

— Нет. Я передал ему через дежурного, чтобы он ждал нас в милиции.

— Ясно. Придется действовать на свой страх и риск.

— Наверно, это к лучшему, — заметил Денисов. — Он бы стал нас отговаривать.

— Это точно, — согласился Павел Тимофеевич и спросил: — Боишься?

— Есть немного, — признался Сергей. — Никогда раньше не приходилось ловить убийц. Если не считать нашу неудачную попытку той ночью.

— Сейчас не так страшно? Прошлый раз мог закончиться для тебя плачевно.

— Волнуюсь. Хотя, кажется, начинаю привыкать. Когда знаешь, с кем имеешь дело, не так страшно. А тебе совсем не страшно?

— Как же не страшно. И я боюсь. За тебя, например.

— А за себя?

— Немного. Видишь ли, Сергей, у меня последние две недели перед глазами стоит одна и та же картина — Миша Дубинин, подвешенный за ноги на сосне. Когда я вспоминаю об этом, страх исчезает. Кто-то должен остановить этого ирода.

Павел Тимофеевич вогнал в стволы два патрона и положил ружье себе на колени.

— Когда поедем? — спросил Денисов.

— Мне кажется, лучше дождаться темноты. Если поехать сейчас, Елагин может увидеть в окно, что мы пришли к нему с ружьями. Тогда у нас не будет преимущества внезапности. Он тоже может вооружиться и устроит нам «горячий» прием. В темноте все козыри будут у нас, он откроет нам дверь и сразу попадет к нам под прицел.

— Согласен.

Следующие два часа тянулись очень долго. Сергею было нечем заняться, и если б не общество дяди, то он наверняка измучился бы от томительного ожидания и нарастающего волнения. Павел Тимофеевич, напротив, был олицетворением хладнокровия и выдержки. Подготовив ружья, он занялся своими обычными домашними делами: нагрел воду и вымыл гору посуды, которая осталась после милиционеров, подоил корову, потом сел на кухне ремонтировать тулуп. Для этого ему пришлось надеть очки. Ловко работая большой цыганской иглой, дядя развлекал Сергея разговором.