Тот самый

Внезапно кто-то выдернул меня с места. Я невольно одёрнул руку. Лезвие оцарапало ладонь, но я не почувствовал боли.

– Совсем рехнулся? – Кир оттащил меня за рукав рубашки в сторону. – Хочешь без пальцев остаться?

– Предатель! – я не сразу понял, что другой голос обращался ко мне. – Ты предатель!

Алиса оттолкнула Кира и стремительно приблизилась ко мне, как ураган, который оставлял после себя только обломки. Она ударила меня. Щека горела от удара, и я невольно приложил холодную ладонь к коже, чтобы притушить ощущение жара.

За спиной Алисы стояла Жека. Она виновато смотрела на меня, прикуривая косяк.

– Я хотела как лучше… – прошептала Же, задерживая косяк у губ. – Но она обо всём догадалась.

– Знаешь, кто ты? – Алиса отшатнулась от меня, словно от прокажённого. – Как ты вообще мог? Ты… ты… ты…

Она ткнула пальцем в воздух.

– Алиса, я…

– Что ты? Что ты, Матвей?

Я обернулся. Ребята ушли, остался только рыжий парень, который стоял чуть поодаль от нас.

– А ты чего пялишься, а? – Алиса метнула на него рассерженный взгляд. – Проваливай, пока не влетело!

– Это сын мистера N.

– Что? – Алиса уставилась на меня. – Сын кого? И откуда ты вообще знаешь?

– Я следил за ним. За мистером N.

– И ничего не сказал мне? Я не думала, что ты постоянно врёшь. Прямо как наша мама.

Раз уж Алиса узнала тайну, я решил рассказать обо всём: уже не могло быть хуже. Я рассказал ей о разговоре с мамой в саду, о возможном брате и о возможном переезде. Я выпалил всё на одном дыхании, быстро и не останавливаясь, чтобы она не могла перебить меня.

– Похоже, нам лучше уйти, – Жека ткнула Кира локтём под бок, но тот не двинулся с места.

Алиса перевела взгляд с него на меня.

– Я не думала, что ты такой, Матвей. Я думала, что мы самые близкие друг у друга люди.

– Это так, – подтвердил я, понимая бесполезность собственных слов.

– Близкие не врут друг другу!

– Дай мне всё объяснить. Давай уйдём отсюда и спокойно поговорим.

– Я никуда не пойду с тобой. И я не хочу с тобой говорить.

Алиса подошла ко мне настолько близко, что между нами оставался всего шаг. Её щеки покраснели от злости. Глаза блестели то ли от слёз, то ли от выкуренного косяка.

– Алиса…

– Мне противно разговаривать с тобой, – прошептала она едва слышно. – Противно видеть тебя. Противно, что ты такой.

Она резко развернулась и побежала к тропе, уходящей в темноту парка. Жека бросилась за Алисой. Я, ошеломлённый услышанным, так и стоял, прижав ладонь к щеке.

– У тебя кровь, – Кир взял мою ладонь. – Дай посмотрю.

Я почувствовал, что к глазам подступали слёзы от слов, которые рани больнее самых острых ножей. Пренебрежение Алисы и внимательность Кира сбивали с толку. От контраста эмоций я чувствовал, как перехватывало дыхание.

– Всё будет в порядке, – тихо сказал Кир, ведя пальцем вдоль пореза.

– Нет, – машинально ответил я. – Уже ничего не будет в порядке.

– Она злится, и это нормально. Ей нужно время.

– В этом нет ничего нормального! – я резко выдернул руку из ладони Кира и ощутил боль содранной кожей. – Нет ничего нормального ни в нас, ни в том, что Алисе противно. Это всё ненормально! Я не такой… Не такой, как ты.

Я молча развернулся и быстро зашагал к тропе. Когда я оказался вдали от шума голосов, я вытер рукавом злые слёзы и остановился. Всё это было неправдой. Алиса не могла так сказать, ведь мы – семья.

В темноте стрекотали сверчки, едва нарушая хрупкую тишину. Она накрыла меня непроницаемым куполом. За спиной раздались шаги, и я обернулся.

– Я не хочу тебя видеть! Убирайся…

Я толкнул Кира в грудь, но тот только легонько качнулся. Он резко обнял меня.

– Если бы не ты, ничего бы не было… – тихо прошептал я, но Кир ничего не ответил. – Если бы не ты, Алиса бы не ненавидела меня.

Я крепко зажмурился, и из глаз потекли слёзы. Футболка Кира под моей щекой потемнела. Мы неподвижно стояли в тишине, как статуи в доме на Черепаховой горе, только статуи, в отличие от нас, ничего не чувствовали. Теперь я сомневался, что у меня остался дом. Возможно, Алиса уже всё рассказала маме. Я попытался представить себе её реакцию и шумно выдохнул. Больше ничего не будет, как прежде.

Кир гладил меня по спине, но я чувствовал: как только руки разомкнутся – наше общение закончится. С Киром, с Же, с Алисой… Всё изменилось. Я хотел извиниться перед Киром, но любые слова сейчас были бессмысленны. Руку жгло от пореза, а сердце – от слов. От всех сказанных и ещё невысказанных слов.

Мы по-прежнему стояли молча. Я чувствовал тепло Кира, чувствовал щекой биение сердца. Чувствовал ли он моё тепло? Мне казалось, что от меня исходил холод, а тело било дрожью. Я дрожал от холода.

Я обнял Кира. Слегка отстранился, чтобы посмотреть на него. Я рассчитывал увидеть в его глазах злость или разочарование, но увидел нечто совсем иное. Я закрыл глаза и поцеловал его. Губы были сухими и тёплыми. Мы целовались медленно, с привкусом горечи и обиды, вкладывая в поцелуй то, что не могли сказать. Я ощутил пальцы, перебирающие волосы на затылке, и шумно выдохнул.