Тот самый Дикий ангел

– Сегодня Лидия, предложила Глории жить всем вместе, как настоящая семья, но Глория отказалась. Её можно понять, но всё же, она могла хотя бы подумать. После того, как она уехала из монастыря, Лидия очень расстроилась и пошла, прогуляться, а час назад мне позвонили из больницы и сказали, что она попала под машину. Сама бросилась под колёса.

– Зачем она сделала это?! – ужаснулась я.

– Я не знаю, Милли. Если я не дождусь Глорию, то пообещай, что расскажешь ей, как только она придёт.

– Хорошо, Падре. Обещаю.

***

– Не мухлюй, – сказал Федерико, заглядывая мне через плечо, когда вошёл на кухню, где я после рабочего дня раскладывала пасьянс. Это иногда успокаивает меня, освежает голову.

– Я никогда не мухлюю! – бросила я в ответ.

– Ты ещё не идёшь спать?

– Нет… После того, что случилось с Глорией.

– Ах, да… Конечно. Хочешь со мной сыграть? – спросил он, присаживаясь за стол.

– Я не очень хорошо играю, постоянно проигрываю.

– Во что будем играть?

– В трюк.

– Не… Не получится, нас же двое.

– Правда, не получился, – согласилась я. Раньше мы с сестрой Толстушкой строили карточные домики.

– Ну, давай попробуем, – отозвался Федерико, и я стала собирать карты, разложенные на столе. – Мы с мамой раньше тоже этим занимались. Если бы несколько месяцев назад мне сказали, что я буду с тобой строить карточный домик, я бы не поверил. Тем более, чтобы мы вот так, по-дружески, с тобой говорили.

– С чего бы это?!

– Что ты имеешь в виду? – напрягся мужчина, который так и не может набраться смелости, чтобы признаться мне в том, что он – мой отец.

– Почему Вы так обо мне заботитесь? Относитесь ко мне не так, как к другим слугам. Будто-бы Вы – мой отец, – спросила я Федерико, застав врасплох. – Хозяин, а давайте сыграем в гипократическую игру? – сменила я сразу тему.

– Гипотетическую?

– Ну да, какая разница. Вы ведь меня поняли.

– А домик?

– Потом. Давайте сейчас предположим. Только предположим, ладно, что Вы – мой отец? Ответьте мне на такой вопрос: Почему Вы бросили мою маму?

– Ну… Я…

– Подумайте, прежде чем ответить. В этой игре нельзя врать.

– Судя по тебе, могу предположить, что твоя мама была красавицей, – начал отвечать Федерико, и я удивилась, насколько он твердолоб.

– Это означает, что Вы не остались с ней по глупости, говоря гипо… гипотечически… гипотетически.

– Да, конечно. Единственное, что я могу вспомнить, это то, что я, возможно, бросил её из-за страха.

– Чего Вы боялись? – спросила я, видя, что сейчас он со мной окровенен.

– Всё потерять. Мне не хватило смелости, я не решился…

– Струсили, да? – перебила я его. – Говоря, гипотетически. А как же любовь? Если предположить, что Вы её любили.

– Любил. Любил всем сердцем. Говоря, гипотетически.

– Если Вы её любили, то почему не стали бороться?

– Я же уже ответил.

– Да, струсили, точно. Знаете, хозяин, я и не надеялась услышать от Вас другое.

– Это комплимент?

– Как знать. Оставим это до завтра. Я очень устала и пойду спать.

– Постой-постой. Давай продолжим эту игру? – остановил меня Федерико. – Если бы я был твоим отцом, ты бы меня простила?

– Разве можно простить того, кто сломал мне жизнь? Вы, правда, думаете, что это возможно, хозяин?

***

– Милли, – обняла меня Глория, как только я вошла в палату, где лежала её мама.

Сегодня я отпросилась у Доньи и поехала в больницу, чтобы проведать подругу. Она уже вторую ночь проводит рядом с Лидией. И я должна поддержать её.

– Привет, Глория, есть новости? – обняла я её в ответ.

– Нет, – ответила она и расплакалась.

– Не волнуйся, малышка, вот увидишь, всё будет хорошо – главное верить!

Я оглядела палату. Лидия лежала на высокой кровати, напоминающей операционный стол, только помягче. На шее был поддерживающий каркас.

На диване у противоположной стены спал Гамусо.

– А он, что тут делает? – спросила я, присаживаясь рядом.

– Он провёл со мной всю ночь, – ответила Глория.

– Замечательный у тебя брат!

– Да, не то слово!

– Эй, чемпион, почему не идёшь домой спать? – спросила я, увидев, что Гамусо приоткрыл глаза.

– Ты спятила?! Я должен поддержать сестру! – гордо ответил он.

– Что нового дома? – поинтересовалась Глория.

– Уйма! Дамиан же, подлец, придумал способ, как отделаться от Марты.

– Какой?

– Он решил пойти в священники.

– Да ты, что?! – рассмеялась подруга.

– Представляешь!

– Хитро. А Марта? Что с ней?

– Ну, она, конечно, теперь сходит с ума – такой облом. Плачет и кричит, потом снова плачет, потом снова кричит.

– Бедняжка, – посочувствовала Глория.

В палату вошёл отец Гамусо, и я засобиралась домой. Не хотелось оставаться в такой напряжённой обстановке, да и к тому же, Донья отпустила меня всего до обеда, из прислуги остались только я и Лина, а дел не убавилось.

Я попрощалась с Глорией, поцеловала на прощание Гамусо, и вышла из больницы.

Постояв пару минут на остановке, я решила пройтись пешком, чтобы немного собраться с мыслями.

Думая об отце, Донье, Иво я и не заметила, как добралась до особняка.

Я зашла к Донье и сообщила, что вернулась. Переодевшись в рабочую форму, я взяла фронт работ у Берни и принялась выполнять указания.