Тот самый мужчина

– Я не закончила, – продолжала Касс. – Джек, ты бесишь меня. Тебе известно, сколько мужчин и женщин возвращаются из опасных командировок, и им не с кем поговорить? Ты хоть представляешь, как тебе повезло, что есть люди, которые тебя любят? Те, кто хотят помочь тебе победить твоих демонов?

– Я…

– Я что, похожа на человека, который сдается? – Касс раздраженно выдохнула, не сводя с Джека глаз. – Ты – мой брат, и я люблю тебя. Ты – муж Риты, и она любит тебя.

Опять знакомая боль пронзила сердце. Он бессознательно потер середину груди. Рита любит его… Он с трудом проглотил слюну и сказал себе, что поступает правильно.

– Касс, ты не понимаешь, – вздохнул он. – Я не хочу, чтобы меня любили. Кто бы меня ни любил, этого человека позже ждет разочарование. Зачем поступать так с кем бы то ни было?

– О господи. Все хуже, чем я думала. Дело не просто в твоих воспоминаниях, которые тебя преследуют и от чего ты уединился здесь, в своей крепости, а еще и в том, что ты полный дурак. Я рада, что мама этого не видит, хотя она, скорее всего, привела бы тебя в чувство. Ты не хочешь, чтобы тебя любили? Ты не хочешь испытывать привязанность? Ну и дела, черт возьми. Джек, у тебя есть поразительный шанс в жизни, а ты его упускаешь. Ты велел женщине, которая тебя любит, матери твоего ребенка, уехать, потому что боишься новых страданий, боишься опять испытать боль.

– Касс, не увлекайся.

– Не увлекаться? Ну нет, я покончу с этим безобразием. Мне не следовало ждать, пока ты сам привыкнешь к нормальной жизни. В этом моя ошибка. Надо было делать то, что делала Рита, – хватать тебя и тащить из ямы, возвращать к жизни, не обращать внимания на твое сопротивление и возмущение.

– Это не помогло бы.

– Откуда ты знаешь? – Касс взяла с дивана сумку и перекинула ремень через плечо, собираясь уходить. – Оглянись вокруг, Джек. Ты получил то, чего хотел? Получай удовольствие – ты один. Если ты будешь вести себя как болван, то ничего другого тебя не ждет.

Джек смотрел ей вслед: она вышла, со стуком захлопнув за собой дверь.

Глава 10

Пекарня Маркетти на исторической Двадцать пятой улице в Огдене помещалась в старинном кирпичном здании с деревянными скрипучими полами, издававшими музыкальные звуки при каждом шаге. С одной стороны пекарни был магазин домашнего шоколада, а с другой – арт‑бутик, где продавались работы местных художников.

Пекарня привлекала покупателей со всей северной части Юты, поэтому семья Маркетти постоянно была занята. И когда Рита появилась дома, то в пекарне были все, за исключением младших детей. Мама и сестра находились на кухне, а отец и братья у входа в магазин занимались доставкой. Ничего не изменилось, с улыбкой отметила Рита, оглядывая сверкающие витрины и покупателей, потягивающих кофе латте за столиками в булочной.

Перелет из Лонг‑Бич длился всего‑то полтора часа, а ей показался самым продолжительным в ее жизни. Рита не сообщила семье, что прилетает, – времени не было. Она быстро уложила вещи, велела Кейси закрыть пекарню на несколько дней и уехала в аэропорт. Она думала только о том, как добраться туда, где ее сердце не будет разрываться.

Путь из аэропорта Солт‑Лейк‑Сити[11] был неблизкий, и Рита все думала и думала, но так и не нашла ответов на вопросы. Все ли она сделала, чтобы разрушить замкнутость Джека? Представила ли ему убедительные причины, чтобы он вышел из темноты, чтобы начал жить заново?

Сейчас она стояла в зале булочной, и слезы готовы брызнуть из глаз. Рита быстро заморгала и улыбнулась женщине, которая вытирала своему малышу перемазанный шоколадом рот. Здесь царит надежность. Любовь. Понимание.

Радость на лице отца, когда он ее увидел, – это бальзам на раны. Братья Риты, Антони и Марко, накинулись на нее с поцелуями.

– Какой приятный сюрприз, – сказал отец, крепко ее обнимая, и, присмотревшись, спросил: – У тебя все в порядке или нет?

Нику Маркетти было шестьдесят, черные с проседью волосы, острые карие глаза и выпирающий живот, который за последнее время заметно увеличился. Оба сына вымахали выше отца, но это не важно, потому что с Ником, с его характером, нельзя было не считаться.

– Папа, как же я рада тебя видеть, – прошептала Рита, прижавшись к отцу и расслабившись в его объятиях.

Он поцеловал ее в щеку:

– Ну иди, поговори с мамой. Вот она обрадуется, что ты приехала.

Рита прошла через вертящуюся дверь на кухню, успев заметить озабоченность на лицах мужчин ее семьи.

Войти на кухню – это словно войти в свое детство: знакомые запахи, жар от плит. Подрастая, она с братьями и сестрой проводила большую часть свободного времени, работая в пекарне, поэтому воспоминания – это ее поддержка.

Рита прилетела в Огден в надежде обрести хоть немного покоя и понимания, но спустя полчаса поняла, что выбрала не то место.

– Поверить не могу, что ты уехала из Сил‑Бич, – заявила ей мать.

Тереза Маркетти, миниатюрная женщина с короткими черными волосами, которые она раз в полтора месяца тщательно подкрашивала, чтобы скрыть седину, держала в руках всю семью подобно генерал‑полковнику.

Рита хлебнула травяного чая и попыталась объяснить: