Тот самый мужчина

– Джек не захотел, чтобы я была с ним. Он велел мне уехать.

– И ты уехала? – Тереза укоризненно покачала головой. – Не припоминаю, чтобы ребенком ты была такой послушной.

Рите эта колкость не понравилась:

– Дело не в послушании.

– Тем не менее ты здесь, – фыркнула мать.

Поставив в духовку два подноса с буханками хлеба, она отпила воды из бутылки. На кухне было жарко, одновременно работали четыре плиты.

Джина подняла голову от кухонного прилавка, где раскатывала тесто для печенья:

– Значит, Джек сказал «уходи», и ты ответила «слушаюсь»? Рита, что с тобой происходит, черт тебя возьми?

– Помолчи, – оборвала ее мать. – У твоей сестры есть свой резон. Ты его любишь?

Рита не успела и рта раскрыть, как Джина за нее ответила:

– Конечно, любит, – у нее на лице это написано.

– Спасибо, я сама могу за себя говорить, – сказала Рита.

– Но с Джеком не можешь? – Джина выкатила глаза, с силой разминая тесто.

– Я говорила с Джеком. – Рита разломила булочку и сунула кусок в рот. Следовало бы знать, что никто из семьи не погладит ее по головке и не согласится с тем, что она скажет. У них у всех собственные взгляды, и они не стесняются их высказывать. – Я говорила с ним, пока не охрипла. Он не слышит того, чего не хочет услышать.

– Напоминает мне кое‑кого, – фыркнула Тереза.

– Мама, как я могла остаться, если я ему не нужна?

– О, ради бога, – не унималась Джина. – Ты ему нужна. Ты же говорила, что он это признал.

– Да, но он не хочет, чтобы я была ему нужна.

– Женская логика, – вмешался Антони, появившись на кухне, чтобы забрать поднос с канноли.

– Джек сам сказал это, – возразила Рита, доедая булочку.

– Он просто считает, что женщина думает именно так, – не согласился Антони.

– Да ну? – удивилась Джина. – А это типично мужская логика, и смысла в ней нет.

– Для мужчин есть, – стоял на своем брат.

Рита положила локти на кухонный прилавок, подперла руками голову и вздохнула. В семействе Маркетти препирательства – дело обычное.

– Иди‑иди, работай. – Тереза выпроводила сына из кухни и села на табурет напротив Риты. – Не думай о том, что он сказал, или о том, что сделал, или даже о том, что считает твоя семья. Рита, есть лишь одна важная вещь. – Она бросила на другую дочку взгляд, говоривший «заткнись», и спросила Риту: – Ты его любишь?

– Мама, конечно, люблю. Дело же не в этом.

– В этом и только в этом, – сказала мать.

Джина не выдержала и высказалась:

– Ради бога, Рита! Все мужчины одинаковые – с ними невозможно договориться.

– Мы тебя слышим, – раздался голос отца у входа в пекарню.

Рита засмеялась. К черту мир и покой. Ей необходим шум и громкие споры.

– Я не права? – крикнула отцу Джина и повернулась к матери и сестре: – Братья, отцы, мужья, сыновья – у них у всех мозги набекрень. Но, Рита, сдаваться – это не выход. Ты не должна отступать ни на дюйм.

– Твоя сестра права, – кивнула Тереза.

– Да неужели? Ну и чудеса! – Джина закатила глаза к потолку, призывая в свидетели небеса, что мать признала ее правоту.

Не обращая внимания на старшую дочь, Тереза подвинулась к Рите и взяла ее руки в свои.

– Мне за тебя стыдно. Ты не поборолась за то, что тебе нужно, за то, чего ты хочешь. Рита, мы тебя не воспитывали трусихой, чтобы ты уходила от трудностей.

А ведь как раз это она и сделала. В обиде и горе она поджала хвост и сбежала. Но разве она могла поступить иначе?

– Значит, мне следовало остаться с мужчиной, которому я не нужна?

Джина открыла рот и закрыла, когда мать махнула на нее рукой.

– Он хочет, чтобы ты была там, рядом с ним. Что он тебе сказал? Что хочет, чтобы ты уехала, потому что полюбит тебя? Ну и заявление! Он уже тебя любит, и это его страшит.

Рита вспомнила слова Джека: «Ты меня пугаешь». Наверное, мама что‑то чувствует.

– Послушай, милая, ничто так не пугает мужчину, как любовь, когда наконец он ее встречает. – Она похлопала Риту по руке. – Особенно трудно это для сильного мужчины, потому что ему не просто принять то, что выходит из‑под его контроля.

– Вот Джимми не испугался, – пробормотала Джина.

– Испугался, конечно, – засмеялась мать. – Но ты не дала ему времени опомниться.

– Вообще‑то так, – усмехнулась Джина.

– А твои братья? Они были в ужасе, – продолжала смеяться Тереза.

– Мы тебя слышим, – закричал Марко.

Тереза, не обращая внимания на крик сына, посмотрела на Риту:

– Даже твой отец изо всех сил держался, лишь бы в меня не влюбиться.

– Можно подумать, что у меня был шанс избежать этого, – выкрикнул в свою очередь Ник.

– Зачем нам дверь, если все всё слышат, – покачала головой Тереза. – Я вот что говорю: надо бороться за то, что того стоит.

Рита была в растерянности.

– Что ты собираешься делать? – спросила Джина, аккуратно распределяя цитрусово‑сахарную смесь на прямоугольнике теста. – Ты останешься здесь? Или вернешься и подправишь свою жизнь?

Да, это вопрос. Рядом с семьей Рита задумалась по‑новому о своем положении. Ей стало стыдно, что она убежала от проблем, от мужчины, которого любит. Это неправильно. Она спряталась, сделала то, в чем обвиняла Джека.

– С какой стати мне от него уезжать? – громко пробормотала она, забыв, что ее слышат.