Тот самый парфюм. Завораживающие истории культовых ароматов ХХ века

На первый штурм во имя своих финансовых интересов Шанель решилась спустя десять лет по наущению своего жениха, дизайнера Поля Ириба. Ириб был яркой личностью и талантливым карикатуристом, но в парижском обществе чаще обсуждались другие его достижения: успех в Голливуде, где он проработал восемь лет, и браки с богатыми женщинами. Он умел их покорять, недаром писательница Колетт называла его «занятным демоном», советуя дамам при виде Ириба незаметно делать фигуру из пальцев «от сглаза». У Шанель и Ириба дело быстро шло к свадьбе, но сначала расторопный дизайнер решил навести порядок в делах мадемуазель; его решительность опиралась на опыт общения с продюсерами и юристами, полученный в Голливуде. Был подан иск от имени Шанель к братьям Вертхаймерам с требованием пересмотра распределения прибыли в Les Parfums Chanel. Долю Теофиля Бадера, его 20 %, Шанель выкупила и теперь претендовала на большее – гораздо большее! Братья Вертхаймеры посовещались с юристами и предложили Шанель повысить ее долю еще на пять процентов. Но ей нужна была половина! Как минимум. Мадемуазель не скупясь тратилась на адвокатов, которые быстро выяснили, что контракт был составлен Вертхаймерами очень грамотно. И когда представители Шанель заявили братьям Вертхаймерам об одностороннем расторжении контракта – ее просто исключили из Совета директоров Les Parfums Chanel. Оскорбленная Шанель, вдохновляемая Ирибом, поклялась продолжить борьбу.

Но тут в ее жизни снова произошла трагедия. Поль Ириб умер от разрыва сердца на роскошной вилле Шанель «Ла Пауза». Когда он упал на теннисном корте, Коко была неподалеку. Она получила такое потрясение, что несколько дней не могла разговаривать. Мися Серт неотлучно находилась рядом с подругой. От горя и мучительного чувства одиночества Шанель знала только одно средство – работа до изнеможения. И она снова им воспользовалась.

В 1937 году Европу штормило. Гитлер и Муссолини находились на пике популярности, в Испании началась гражданская война. Неспокойно было и в бизнесе мадемуазель: работницы потребовали пересмотреть условия труда, грозили сорвать осенний показ коллекции. Мадемуазель уступила, но затаила обиду, и спустя два года, при угрозе новой забастовки, просто закрыла все свои предприятия, уволив тысячи работниц. Многие дома моды в Париже работали и при немцах, но Шанель это было ни к чему. У нее появился план.

Осенью 1940-го немецкий оккупационный режим во Франции и правительство Виши приняло несколько указов против евреев, в том числе о предприятиях «с преобладающим еврейским влиянием». В частности, предписывалось принудительно переводить подобные предприятия под управление «лиц арийской расы». В это же время у мадемуазель начались романтические отношения с бароном Гансом Дитрихом фон Динклаге, высокопоставленным офицером СС. Все обстоятельства складывались в ее пользу: Вертхаймерам с семьями с началом оккупации пришлось бежать в США. Не было никаких сомнений, что теперь она сможет забрать себе Les Parfums Chanel. Сто процентов. Оставалось только выправить бумаги на имя мадемуазель Габриэль Бонэр Шанель.

Но когда она явилась за этим, неожиданно выяснилась: накануне отъезда Пьер Вертхаймер передал управление фирмой некоему Феликсу Амьё, «истинному арийцу» и поставщику самолетов вермахту. Нацисты из Берлина поддерживали Феликса Амьё, который на своих заводах производил моторы для «Юнкерсов», ну и заодно продавал Chanel № 5 в Германии и Франции. Немцы не собирались из-за каких-то там флакончиков ссориться с человеком, поставляющим стратегически важную технику.

Два завода, на которых производились духи до войны, во Франции и в Англии, пострадали от бомбежки, флаконы с Chanel № 5 остались только на складах. Пьер Вертхаймер придумал выход из положения: он основал новое предприятие Chanel Ink. NY и приступил к организации производства в США. Сразу появились сложности с сырьем; оказалось, что все компоненты можно найти, но абсолю жасмина должно быть только из цветов, выращенных в Грассе, на юге Франции. И тогда была проведена секретная операция: некто Герберт Грегори Томас, сотрудник ФБР (!), под видом бразильского дипломата проник во Францию через Португалию, добрался до Грасса, купил там 300 килограммов абсолю жасмина и привез драгоценное сырье в США.

Шанель тоже не бездействовала: при поддержке фон Динклаге она постоянно ходатайствовала перед нацистскими чиновниками, требуя восстановления прав в отношении духов своего имени. Наконец ей предложили поспособствовать организации секретных переговоров между Черчиллем и руководством нацистской Германии. Вероятно, в обмен на благоприятный исход ее дела. Шанель согласилась. Это было осенью 1943 года, в военной ситуации в Европе наступил перелом, и Гитлер искал выигрышные варианты изменения сценария войны. В декабре 1943 года Шанель приехала в Мадрид, остановилась там в отеле «Ритц» и написала по крайней мере два письма Уинстону Черчиллю, с которым была хорошо знакома со времени своего романа с герцогом Виндзором в 1924–1929 годах. Черчилль на ее письма не ответил.